– Да на что тут смотреть?

– Ну где копают! Что-то нашли?

– Нашли… Железо, керамику… Тут…

Я повёл её вдоль стены под хруст сухой земли под ногами. Показал небольшую траншею.

– А ты находил?

– Находил…

– Что?!

– Да то же… Бронзовые пластинки, горшки…

– Ого! Очень старые? Какой век?

– Потом расскажу… Тише… Пойдём…

– Ну уж нет!..

Алёна пошла не назад, а дальше, к нетронутой части крепостного двора. Она шагала во тьме, то поглядывая на овраги вдоль стен, которых почти не было видно, а то поднимая голову к небу, где за чёрными тучками тускло мерцали звёзды.

Впереди начиналась зона текущих работ. Вся земля была перекопана траншеями по ходу внутренних стен башни. Я пробовал остановить Алёну, но тщетно. Тогда, нервно оглянувшись на невысокий бордюр, отделявший нас от лагеря, всё-таки включил фонарик. Стараясь сверху прикрыть луч ладонью, направил его под ноги девушке.

Дальняя крепостная стена была уже совсем рядом. Возле неё темнел особенно глубокий ров. Алёна поспешила туда, так что я даже не успел посветить, и сбежала по земляному отвалу.

– Стой! – прошипел я, но поздно.

Она, не жалея джинсов, бухнулась на колени, стащила с плеч рюкзак и стала в нём рыться.

– Посвети!

Я нехотя повёл лучом, и из рюкзака появилась… настоящая сапёрная лопатка!

– Ты что?!

Я спрыгнул к ней в яму, совсем ничего не понимая.

– Да ладно, интересно же!

Она копнула землю. В тишине раздался звук металла, ткнувшегося в грунт.

– Блин!!!

Я схватил её за руки, пытаясь отнять лопатку, но не выпуская фонарик. Луч заплясал по траншее. В голове неслись мысли о расхитителях исторических памятников.

Алёна рванула лопатку обратно.

– Я только попробую!

И прямо с размаху опять всадила её в землю.

Я сжал её запястья и вновь рванул на себя. Но девушка сопротивлялась.

Чёрт знает, что из этого вышло бы, но меня остановил новый звук. Что-то хрустнуло под лопаткой. К сухому шелесту грунта прибавился… нет, не звон, а очень знакомый скрежет.

Мы замерли. Я расслабился и отпустил одну руку Алёны. Она тут же метнулась вниз, выхватив что-то из ямы. Я хотел отобрать, но вдруг по земле и по нам мазнул прыгучий луч фонаря.

Она сунула находку в рюкзак и кинулась к краю траншеи. Я за ней, совсем обалдев.

– Стой, стреляю! – грянул запыхавшийся голос.

Мы перепрыгнули через основание стены, бросившись к можжевеловым зарослям. Я догнал Алёну, схватил за руку и рванул вперёд с тройной силой. Вслед нам неслась ругань сторожа и звук тяжёлого бега.

Заросли были близко. Они огибали холм и тянулись вдоль обрыва к дороге, где был спрятан байк.

Сзади грохнуло. Я весь сжался. Алёна споткнулась. Упала.

«Попал…»

Но тут она вскочила и бросилась к кустам с прежней прытью. Я тоже. Вмиг мы были в зарослях и продирались сквозь колючие ветки.

Раздалась ещё пара выстрелов. Сзади уже нёсся топот нескольких человек.

Чуть не кубарем мы скатились по склону, едва не полетев под откос. Колени подгибались. Не знаю, как нам удалось удержаться на ногах и не промахнуться, не взять левее, правее спрятанного мотоцикла. Алёна хорошо ориентировалась. Может, знала это место заранее? Ещё миг, и мы наткнулись на байк.

Она прыгнула на сиденье. Я следом, намертво вцепившись в неё скрюченными пальцами. Она пнула стартер. Мотор кашлянул раз, другой. Завёлся. Мы с хрустом дёрнули к дороге, ломая кусты.

Не знаю, отстала погоня ещё в поле или на спуске. Не знаю, стрелял сторож в воздух или просто промазал. Через пять минут мы были уже далеко. Байк мчался вдоль каменистого склона. Вдоль берега моря, мелькавшего в просветах между деревьями. Ветер бил в лицо, неистово трепал волосы. Шлемы так и остались висеть на руле, и чудо, что мы ничего не растеряли по дороге. Хотя… В лагере остался мой фонарик. Но он был только что купленный… А отпечатки пальцев? Ну… Тогда я об этом не думал.