Но что теперь делать ему? Он оказался меж двух огней. Чужие были теперь как перед ним, так и сзади. Вернее, нет – это он теперь стал для всех чужим. Стал? Или всегда таким был?..

И все-таки ноги продолжали нести Зела к лесу. Снова рядом с ним пропела стрела, но теперь по нему стреляли варвары.

– Не стрелять! – услышал он донесшийся издалека знакомый голос. – Его нельзя!

Толпа дикарей надвигалась прямо на него. Зел опустился в снег в ожидании скорой смерти. Ему вдруг стало очень хорошо и спокойно – так, словно он подошел к родному дому и вот-вот переступит его порог. Вот только дома у него никогда не было. И теперь уже вряд ли будет.

Между тем первые ряды варваров уже поравнялись с ним. Зел непроизвольно зажмурился, но тут же распахнул глаза, решив встретить смерть лицом к лицу, как подобает мужчине. Он даже попытался встать, но предательски задрожавшие ноги не удержали его. И пока он, надеясь справиться с ними, барахтался в снегу, дикари, обогнув его, словно мешающий камень, уже подбегали к воротам периметра.

Ноги все еще продолжали дрожать, но Зел наконец смог подняться. Теперь он остался совсем один. Он оказался совсем никому не нужен, даже убить его дикари побрезговали. Нет, конечно, не совсем так, ведь это Шека приказала не трогать его, но это говорило о том лишь, что им побрезговала сама предводительница варваров. Надо же, какая честь!

Зел побрел к лесу. Ему было все равно куда идти, но лес стоял перед ним – к нему и повели его переставшие дрожать ноги.

А потом ему вдруг дико захотелось спать, и Зел, внезапно обнаружив, что оказался возле потухшего костра – там, где впервые увидел Шеку, – свалился на расстеленный «еловый» лапник и мгновенно заснул.

Проснулся он от чьего-то пристального взгляда. Зел раскрыл глаза и увидел перед собой Шеку. Очень близко. Так близко, что сумел различить наконец-то цвет ее глаз. Глаза оказались зелеными, как и волосы.

– Вставай, – сказала дикарка. – Достань нож.

Не до конца проснувшийся Зел не сразу понял смысл приказа, но когда увидел в руке Шеке блеснувшее лезвие, все встало на свои места: женщина вызывала его на бой.

– Можешь убить меня так, – поднялся на ноги Зел. – Я не буду драться.

– Будешь! Достань нож.

Зел вынул нож и отбросил его в сторону.

– Не буду. Я не достоин честного поединка.

Шека взмахнула рукой. Блеснул и нырнул в сугроб ее нож. Дикарка шагнула к Зелу и рванула вдруг с себя шкуры, обнажая грудь.

– Ты победил. Я твоя. Возьми!

Зел попятился. Ноги задрожали снова.

– Я… недостоин, – пробормотал он. – Я чужой…

– Ты – нет. Чужие они. Кому ты служил.

– Я не служил! Я просто жил с ними! – начал кричать Зел, не замечая, что говорит по-русски. – Они вырастили меня, воспитали! И все потому, что люди твоего племени убили моих родных, которые не были здесь чужими! Ты здесь тоже чужая! Чужая! Ты!

Наверное, он снова перешел на местный язык, потому что Шека ответила:

– Была чужая. Теперь нет – я умру здесь, стану своя. Возьми меня! Или убей.

Она снова шагнула к нему, протягивая руки, но тут раздался короткий свист, глухой звук удара, и Шека, качнувшись, стала падать на Зела. Он подхватил ее и почувствовал, как шарф, которым была замотана его ладонь, становится горячим и мокрым. Он чуть поднял руку и нащупал наконечник арбалетного болта.

– Иди к ней… – улыбнулась дикарка и закрыла глаза.

Зел осторожно опустил Шеку на лапник.

– Идти… к кому?.. – спросил он у мертвого тела.

– Ко мне, – вышла из-за ближнего дерева… Соня. В руке она держала арбалет. – Для меня ты не чужой.

– Но я…

– Молчи, я все знаю.

– Но откуда ты можешь знать?!

– Мне все рассказал Виталий Павлович. Он сказал, что ты просил его об этом.