– И что же натворил ваш Нарушитель Клятвы? – спросил он тишину.

– Никто не знает. – Тол’чак поднял сияющий кристалл. – Но вот в чем проклятие: через этот камень умершие представители нашего клана попадали в другой мир. Но земля посадила в самом его сердце дрянное семя – черного червя по имени Погибель, и теперь он пожирает духи предков, отрезая путь к освобождению.

Эр’рил поморщился: отвратительная история.

– В моих жилах течет кровь двух народов, и потому у меня никогда не будет детей – я последний потомок Нарушителя Клятвы, и пророчество утверждает, что только я могу снять проклятие и уничтожить Погибель.

Эр’рил снова посмотрел на камень в руке огра, но ему не удалось разглядеть черного червя сквозь сияние.

– И как ты уничтожишь эту Погибель?

– Необходимо узнать, что сделал Нарушитель Клятвы, и все исправить. – Тол’чак положил кристалл на колени.

– Так ведь никто не знает, что сотворил твой предок.

– Именно. Но мне дали Сердце, и оно, как маяк, ведет меня к цели.

Эр’рил задумался и вдруг понял, что имеет в виду огр.

– Его сияние…

– Указывает туда, где я должен оказаться. Сначала он привел меня к оборотням, затем к девушке. Когда я к вам присоединился, камень потемнел и успокоился – и я понял, что мы должны оставаться вместе. Но с первым таянием снега он снова позвал в путь и с каждым днем тянул все настойчивее. И сейчас он тащит меня за собой, словно рыболовный крюк, вцепившийся в самое сердце. Медлить нельзя.

Эр’рил несколько мгновений молча разглядывал камень.

– Я тебе верю. – С этими словами он снова повернулся к больному лесу.

Рассказ огра убедил его в верности принятого решения, но грудь по-прежнему теснил страх: никакое пророчество не спасет от ядовитых насекомых.

– Тол’чак, ты уверен, что камень зовет именно туда?

В ответ огр протянул кристалл к деревьям, и тот засиял ярче, словно бросая вызов пламени костров.

– Другого пути нет. Мы должны пройти через паучий лес.

Влажный платок закрывал рот и нос Элены, и, поправляя его, девушка чувствовала на щеке холодное прикосновение ткани. Она поерзала в седле, в который раз пытаясь поймать ритм лошади.

– Мы словно банда разбойников! – крикнул Крал, ехавший рядом.

Элена представила его широкую усмешку, спрятанную сейчас маской. Остальные тоже обвязались мокрыми тряпками, чтобы защититься от гари. Кроме того, каждый был облачен в длинный плащ с капюшоном, спасаясь от пепла и пауков, которым удастся выбраться из огня.

Девушка кивнула: отряд действительно походил на шайку, отправившуюся за добычей.

Впереди от костра, разведенного на рассвете Эр’рилом, Мериком и Ни’лан, в утреннее голубое небо поднимался черный столб. Пламя бушевало рядом с тем местом, где тропа уходила в лес, всего в броске камня от опушки. Элена провожала взглядом тяжелые клубы дыма.

«И почему мои путешествия всегда начинаются с огня?» – подумала она, вспомнив пожар в саду, что повлек за собой все выпавшие на ее долю испытания.

Девушка и сопровождавший ее горец медленно приближались к пылающим деревьям. Фургон тащился позади, и веселые колокольчики, казалось, звенели звонче в гнетущем молчании.

И хотя солнце уже высушило росу, в угрюмой чаще по-прежнему царили ночные тени. Клочья паутины, усеянные красными насекомыми, тянулись к путникам от границы леса, и те, направляясь к огню, старались держаться от них подальше.

Могвид правил повозкой, внутри сидели Фардейл и Тол’чак. Эр’рил настоял на том, что никто не пойдет пешком: слишком высока вероятность получить смертельный укус. Даже ноги лошадей обернули кожаными ремнями.

Элена оглянулась на двух животных, с трудом тащивших фургон, и у нее заныло сердце. Эр’рил пытался уговорить свою подопечную пересесть к огру с волком, но та отказывалась.