– Вы хотите сказать, – начал я раздраженно, – что вы ничего не знали? Что женщина в трюме вашего корабля, который усиленно охранялся, явилась для вас полной неожиданностью? Тогда кто же провел ее на «Стрелу» без вашего ведома?!

– Нет, вы не поняли меня, – нахмурился англичанин. – Разумеется, я знал о ее присутствии. Ольга очаровала меня, я никогда прежде не встречал такой женщины! Она отважилась вместе со мной бежать из России во Францию. Но я не узнаю ее! Ольга переменилась ко мне! Она холодна, словно айсберг… Вы не могли бы переговорить с ней?

– Я должен вернуть графиню на родину, – отрезал я и вернулся в каюту. Нет, я не мог поверить, что Ольга бежала в Кале с британским морским капитаном!

Когда я вошел в каюту, графиня спала. Нервное перенапряжение оказалось настолько сильным, что ее организм не выдержал. Ольга конвульсивно вздрагивала во сне. Я вглядывался в ее лицо с правильными чертами и не мог ничего понять. Я стал припоминать, о чем говорила мне Божена. С ее слов Александрова задумала бежать из России вслед за каким-то офицером, но она не давала понять, что не обязательно с русским… И все-таки мне не верилось, что Рональд мог пленить воображение Ольги!

Наконец, графиня открыла глаза.

– Яков! Сколько лет – сколько зим! – елейным голосом проговорила графиня. – Я обязана вам жизнью! – Ее глаза сверкали от счастья и сулили неземное блаженство.

– Вы должны мне кое-что объяснить, – отозвался я. – Я не требую от вас благодарности, но вы должны открыться мне. Зачем вам понадобилось с риском для жизни бежать в Кале из родного Санкт-Петербурга!

– Потом, – нежно проговорила она. – Яков, я должна исправить одну совершенную мной ошибку. Иди ко мне!

Я не мог противиться ее воли. Все происходящее казалось мне сказочным сном. В лихорадочных объятиях золотоволосой Ольги я решил, что все объяснения могут подождать до утра. Но если бы я только мог знать тогда, как ошибался!

Меня разбудил стук в дверь. Я огляделся по сторонам и не обнаружил Ольги. Но жуткая догадка еще не осенила меня. Мне подумалось, что графиня вышла на палубу подышать свежим воздухом. Я намотал себе на палец несколько ее золотистых волос, оставшихся на подушке, потом бережно снял это колечко и спрятал его в медальоне с портретом, который дала мне Нарышкина.

Стук в дверь настойчиво повторился.

– Войдите! – позволил я, набрасывая на плечи сорочку.

В каюту ворвался Кинрю, с перекошенным от злости лицом.

– Яков Андреевич! – воскликнул он. – Как вы только могли это допустить?! Я не понимаю… Да что здесь творится на самом деле?!

– Что стряслось? – поинтересовался, стараясь не терять самообладания. Но увидев Кинрю в таком состоянии, сохранить спокойствие мне было мучительно трудно.

– Почему вы отпустили графиню?! – воскликнул японец.

– Куда? – Я искренне ничего не понимал, но дурное предчувствие уже охватило меня.

– Та к вы ничего не знаете? – изумился Кинрю. Он красноречивым взглядом обвел смятую постель. – Вы сошли с ума! Графиня Александрова уплыла на почтовом пакетботе в Кале, сославшись на срочную необходимость!

– Что?! – воскликнул я. – Этого не может быть!

– Еще как может, – усмехнулся Кинрю. – Капитан Рональд пытался ее остановить, но она оставалась глуха ко всем его просьбам! Я вижу, что вы так же легко угодили в сети этой коварной женщины… Что с письмом?

Я схватил свой сюртук, но письмо к моему облегчению оказалось на месте.

– Нет, это не она… – улыбнулся я.

Когда я вышел на палубу французского корабля показались туманные берега Британии. Я предположил, что вижу вдали очертания Дувра. Пролив Па-де Кале иначе еще назывался Дуврским. Сам порт Кале пару веков назад принадлежал Британии.