Арья никогда еще не видела Джендри таким багровым.

– Оставь Быка в покое, Ромашка, он хороший парень, – сказал Том. – Все, что нам от тебя нужно, – это постели на ночь.

– Говори за себя, певец. – Энги уже обнимал за талию молодую служаночку, такую же конопатую, как он сам.

– Постелей в «Персике» всегда хватало, только сначала вы залезете в лохань. В прошлый раз вы нам оставили своих блох на память. Твои, – она пихнула в бок Зеленую Бороду, – были зеленые. Есть хотите?

– Не откажемся, если у тебя найдется еда, – признался Том.

– Можно подумать, ты хоть раз от чего-то отказывался? Для твоих друзей я зажарю баранину, а для тебя – старую дохлую крысу. Это больше, чем ты заслуживаешь, но если ты прогнусавишь мне пару песен, я, может, и размякну. Блаженных я всегда жалела. Кэсс, Ланна, ставьте котлы, а ты, Жизена, помоги мне собрать их тряпье – его тоже придется прокипятить.

Эта женщина осуществила все свои угрозы. Арья пыталась объяснить ей, что мылась в Желудях целых два раза каких-нибудь две недели назад, но рыжая и слушать не захотела. Две служанки препроводили Арью наверх, споря о том, девочка она или мальчик. Выиграла девушка по имени Хелли, поэтому другой пришлось таскать воду, и она в сердцах так отскребла Арью жесткой щеткой, что чуть кожу не содрала. Потом они унесли одежду, которую ей дала леди Смолвуд, и одели ее, как одну из кукол Сансы, в полотно с кружевами. Одно хорошо – после этого ей разрешили сойти вниз и поесть.

Сидя в общей комнате в своем дурацком девчоночьем платье, Арья вспомнила, как Сирио Форель учил ее смотреть своими глазами. Она усмотрела больше служанок, чем могло потребоваться даже самой большой гостинице, и почти все они были молодые и хорошенькие. А вечером в «Персик» зачастили мужчины. В общей комнате они не задерживались, хотя Том уже взял свою арфу и запел «Шесть юных дев в пруду». Деревянная лестница скрипела под их шагами, когда они поднимались с девушками наверх.

– Спорю, что это бордель, – шепнула Арья Джендри.

– Ты хоть знаешь, что значит это слово?

– Конечно, знаю. Та же гостиница, только с девушками.

Он опять покраснел до ушей.

– А ты тогда что здесь делаешь? Бордель – не место для благородных девиц, это всем известно.

Одна из девушек села на скамью рядом с ним.

– Кто тут благородная девица – эта худышка? Ну а я королевская дочь.

– Врешь, – сказала Арья.

– Как знать. – Девушка пожала плечами, и ее платье соскользнуло с одного. – Говорят, король Роберт спал с моей матерью, когда прятался здесь перед битвой. С другими он, конечно, тоже спал, но Леслин говорит, моя старушка ему нравилась больше всех.

Девушка со своей гривой черных как смоль волос и правда походила на покойного короля. Но это еще ничего не значит – у Джендри, к примеру, такие же волосы.

– Меня зовут Колла, – сказала она Джендри, – в честь битвы. Я и в твой колокол могу позвонить, хочешь?

– Нет, – сумрачно ответил он.

– Бьюсь об заклад, что хочешь. – Она провела пальцами по его руке. – С друзей Тороса и лорда-молнии мы ничего не берем.

– Сказал, не хочу. – Джендри резко встал и вышел.

– Он что, девушек не любит? – спросила Колла у Арьи. Та пожала плечами.

– Дурак он, вот и все. Ковать мечи и начищать шлемы, вот что он любит.

– А-а. – Колла поправила платье и ушла к Джеку-Счастливчику. Скоро она уже сидела у него на коленях, хихикала и пила вино из его кубка. Зеленая Борода держал по девушке на каждом колене, Энги исчез куда-то со своей конопатой. Том сидел у огня и пел: «Весной все девы расцветают». Арья пила разбавленное вино, которое налила ей рыжая, и слушала. На площади гнили в своих клетках мертвецы, но в «Персике» царило веселье. Ей только казалось, что иногда кто-то смеется чересчур громко, как бы через силу.