Вот и сейчас Карастецкий вытянул трубочкой свои идеальной формы губы, которым позавидовала бы любая девчонка, и с громким хлюпающим звуком харкнул в нашу сторону.

– Вы откуда вылезли, швабры?

Троица за его спиной неуверенно погыгыкала, явно не понимая, пошутил уже вожак или ещё нет.

– Это вы откуда вылезли такие смелые? – Полинка харкнула не хуже Карася, – Вчетвером на одну девчонку?

Карастецкий презрительно скривился.

– На бичовскую вшивоту что ли? Нужна она нам! Пусть кошака отдаст и бежит трусишки сушить. И вы туда же.

– Зачем вам кот? – спросила Машка, хотя все мы прекрасно знали зачем. Этим и славилась компания Карася. Они этого и не скрывали.

– Этот кот, – охотно и даже с удовольствием пояснил Карастецкий, – Осуждён за кражу цыплят из Гогиного курятника.

Чернявый полный мальчик за его спиной, очевидно упомянутый Гога, торопливо закивал. А Карась важно продолжил:

– Осуждён и приговорён к смертной казни через повешение. Ну или может через загрызание собакой, мы ещё не решили, – он помолчал, наслаждаясь произведённым эффектом, затем подытожил, – Поэтому пусть мелкая вшивота отдаст приговорённого, не то её саму вздёрнем на дереве за косы.

Остальные опять загыгыкали, посыпались предложения:

– Лучше за ноги.

– За уши…

– За язык!

– Смотри как бы тебя самого не вздёрнули за… – тут Полинка без малейшего стеснения назвала ту часть тела, за которую предполагалось вздёрнуть Карася, и гыгыканье стихло. Вместо него опять повисла тишина, наполненная угрожающим сопением.

– Ай-ай-ай, – наконец почти ласково протянул Карастецкий, качая головой, – а ещё девочка. Ну ничего, сейчас и тебя к чему-нибудь приговорим. Кошака всё равно уже потеряли, но вы тоже сойдёте.

Я быстро оглянулась. Ни Альки, ни кота нигде не было видно, я даже успела этому порадоваться, а в следующую секунду Карась с угрожающим улюлюканьем бросился прямо на нас. Так внезапно и стремительно, что никто не успел среагировать.

Основной удар пришёлся на Полинку и от сильного толчка она отлетела назад, грянулась спиной в пыль, чудом не ударившись затылком об асфальт. Я устояла на ногах, лишь просеменила несколько шагов боком, а Машке удалось увернуться и она даже попыталась лягнуть Карася ногой, когда он тараном пронёсся мимо.

Но на помощь вожаку уже спешила его ватага. На этот раз меня и Машку тоже сбили с ног – я даже не поняла, кто именно. Полинка тем временем успела подняться, но сразу полетела обратно на землю уже от двойного толчка.

– Вставайте, швабры, вставайте! – Карастецкий почти танцевал вокруг нас, делая странные пассы руками, видимо пытаясь подражать Джеки Чану, фильм с которым часто крутил недавно открывшийся в Верхней Руде видеосалон.

Разум говорил мне, что подниматься нет смысла, что меня всё равно снова собьют с ног, а если при этом раскокают очки, то будет совсем плохо (запасных у меня здесь нет, придётся бабушке ехать в Нижний Тагил за новыми, не говоря уже о том, что наше сегодняшнее путешествие не состоится) однако обида и ярость были сильнее. Я вскочила и попыталась встретить пинком тут же бросившегося на меня Гогу, но вместо этого отлетела на обочину, больно ударившись о землю плечом и подбородком. Рядом упала и захныкала Машка. Неподалёку по дороге катался клубок сплетённых рук и ног – это Полинке удалось вцепиться в кого-то из обидчиков.

Не знаю чем бы закончилась эта потасовка, но вряд ли чем-то серьёзным. Как я уже сказала, Карастецкий и компания не были хулиганами в привычном смысле этого слова и им доставало ума понимать, чем грозит избиение других детей, тем более девочек. Скорее всего нас бы просто изрядно поваляли в пыли, но тут со стороны донёсся грозный окрик: