Сторонники необходимости присоединения Кавказа выдвигали предположения цены возможной неудачи. По их мнению, поражение на Кавказе стало бы демонстрацией ее слабости. А это в свою очередь привело бы не только к падению престижа России на международной арене, но и способствовало объединению ее врагов. Произошло бы неминуемое усиление сепаратизма у других свободолюбивых подданных империи. Кроме того серьезный удар был бы нанесен по обороноспособности южных регионов страны: «превращению границы от Каспийского моря до Китая в постоянный источник угрозы». И все это означало бы многократное увеличение общих военных расходов131. Все эти утверждения дополняли «геостратегическое» восприятие офицеров.

В то же время на Западе считали, что будто бы Россия была сама заинтересована в продолжительной перманентной войне на Кавказе «как в некоем хроническом раздражителе», позволяющем поддерживать вооруженные силы в постоянном боеспособном состоянии132. Эта точка зрения шла в полном соответствии с созданной в то время «теорией войны» известного немецкого военного теоретика К. Клаузевица. В соответствии с которой офицеры должны были постоянно упражняться в военном искусстве, а в мирное время отправляться туда, где идет война133.

Однако в российском обществе подобные воззрения считали беспочвенными. Здесь трезво осознавали дороговизну такой «военной школы». Не стоит забывать, что и без Кавказской войны, Россия регулярно участвовала в военных конфликтах.

Впрочем, справедливости ради, следует заметить, что в России действительно существовала категория людей, заинтересованных в затягивании конфликта. Но это были не российские власти, а облеченные значительной самостоятельностью кавказские начальники, пылкие офицеры134, а также многие «мирные горцы», которые благодаря непрекращающейся войне имели ряд привилегий.

Особенностью российского колониализма, достаточно ярко проявившегося на Кавказе, является стремление не просто к завоеванию территории, но и к ее инкорпорации в общероссийское социально-культурное и экономическое пространство. Кавказские горцы в конечном итоге должны были приобрести равные с остальными жителями России права и обязанности. Российская власть становилась гарантом безопасности в регионе. Российские войска не только защищали кавказские народы от вторжений персидских и турецких войск, но и способствовали прекращению разорительных междоусобиц135.

Помимо сугубо военных методов завоевания, российской стороной активно использовались разносторонние дипломатические, экономические, финансовые и просветительские методы, направленные на мирное распространение влияния136. Так, еще Екатерина II подчеркивала, «что не единою силою оружия… побеждать народы, в неприступных горах живущие… но паче правосудием и справедливостью, приобретать их к себе доверенность, кротостью смягчать, выигрывать сердца и приобщать их более обращаться с русскими»137.

Показательным примером многогранной политики России является использование горских национальных подразделений. Во-первых, российская армия значительно усиливалась за счет храбрых воинов, в наибольшей степени приспособленных к партизанской и мобильной войне. Во-вторых, происходило уменьшение количества «горючего материала» среди пылкого горского населения. В-третьих, через службу в российской армии наиболее мягким путем происходило приобщение и распространение «мирных идей культуры и цивилизации». По возвращении на родину они рассказывали об увиденном своим соплеменникам». В-четвертых, национальные воинские формирования нередко использовались для разжигания вражды между кавказскими народами. Наконец, на международной арене национальные горские подразделения в российской армии были символом покорности Кавказа