Самым страшным известием для меня стало то, что я беременна. Я не хотела этого ребёнка. Я каждый день вспоминала своего сыночка, молилась за него и думала, Слава Богу, что я не обрекла его на такие страдания. Когда Кривошеев узнал, что у нас будет ребёнок, он остепенился. Больше не бил меня, а пить стал вне дома.

Светочка родилась слабенькая. Она была такая маленькая и тоненькая, что я стала называть её Веточка. Когда я пришла её регистрировать, то попросила записать Ветой. Но строгая регистраторша, посмотрев на меня поверх очков, сказала, что таких имён в нашей стране нет.

Немного подумав, она предложила назвать дочку Светой, а дома называть её, как угодно. Кривошеев хотел сына, поэтому относился к ней брезгливо. Когда она плакала, мне приходилось часами носить Веточку на руках, потому что я боялась, что он не выдержит и что-нибудь с ней сделает.

Аделаида Петровна сделала паузу в своём монологе и только сейчас заметила, что Митя как держал в руках рубашку, так и стоял с ней, внимательно слушая сбивчивый рассказ матери.

– Мама, я ничего этого не знал. Прости меня, я повёл себя, как эгоист. Вероятно, мне всю жизнь придётся доставать скелеты из шкафа. Интересно, сколько их ещё? Чего я ещё не знаю?

Утром они встретили Свету на вокзале. Странная это была встреча. Звучали дежурные фразы приветствия, но чувствовалось, что они тяготятся присутствием друг друга.

Конец ознакомительного фрагмента.