Больше всего сейчас Митя Булочкин хотел очутиться в Прокопьевске в своей скромной, но безопасной квартире, где вкусно пахнет бабушкиными пирогами.

– Что делать? – сверлило у него в мозгу. «Скорая» здесь уже не поможет.

Тут его взгляд остановился на экране телевизора, где шла реклама нового Айфона. Схватив телефон, Дмитрий судорожно стал искать в памяти телефона номер деда, бывшего сотрудника КГБ. Потом, казалось целую вечность, он слушал гудки, пока на другом конце не раздался тихий и знакомый голос.

– Дед, – закричал Митя, – помоги!

– Сначала успокойся и коротко изложи ситуацию, – последовал совет.

Митя сбивчиво рассказал, как прошёл его первый день в Москве. А когда дошёл до странной смерти Мирика, не удержался и зарыдал, как в детстве, размазывая горючие слёзы по щекам. Последний раз он так плакал только на могиле отца, когда его хоронили.

– Я немедленно вылетаю, – услышал он ровный голос деда, – а ты позвони в «скорую» и в «полицию», назови адрес и сейчас же уходи оттуда. Езжай на Курский вокзал, встречаемся там. Будь всё время на связи!

Митя схватил ещё неразобранный рюкзак и бросился к двери. Только на улице он позвонил в обе службы, и, не дожидаясь их приезда, поехал на вокзал.

Кое – как, проведя ночь на вокзале, он, наконец, дождался утра. Вокзал жил своей жизнью: люди приходили и уходили, таща на себе свои баулы, плакали не выспавшиеся дети, диктор монотонно объявлял о прибытии и отправлении поездов, а из вокзального кафе вкусно пахло утренним кофе и свежей выпечкой.

Когда у Дмитрия Булочкина закончилась последняя капля терпения, вдруг раздался телефонный звонок. Митя даже не сразу понял, что это звонит его телефон. Услышав долгожданный голос деда, он почувствовал такую всеобъемлющую радость, что еле сдерживал переполнявшие его эмоции. Наверно, так чувствует себя спасшийся от смерти человек.

Они встретились в недорогом кафе рядом с вокзалом. Митя не видел деда несколько дней, но в связи с прошедшими событиями эта разлука превратилась в вечность. Григорий Николаевич, дедушка Мити, полковник КГБ в отставке ещё раз попросил внука рассказать всё, как было, ничего не утаивая. И Митя снова подробно поведал о непростом для него вчерашнем дне.

Когда он говорил об Аделаиде Петровне, дед не удержался и спросил:

– Она всё такая же красивая?

Этот вопрос как-то сразу отрезвил и встряхнул павшего духом Дмитрия.

– Дед, а разве ты с ней был знаком?

– Понимаешь, – расплывчато начал Григорий Николаевич, – я всегда знал, что когда-то наши пути пересекутся, но не ожидал, что это случится при таких трагических обстоятельствах. Рано или поздно, мне всё равно пришлось бы тебе рассказать об этом.

Дед замолчал. Митя понимал, что он собирается с духом. Но слова полковнику в отставке давались с трудом.

– Дмитрий, – начал он, – не осуждай никого после того, когда ты всё узнаешь. Обещай мне!

Митя сидел отрешённо, но сделав над собой усилие, сказал, что сейчас готов только выслушать, а простить, то, о чём он не имеет понятия, это, как говорится, Бог простит.

– Мне трудно сейчас об этом говорить, – продолжил Григорий Николаевич, – но Аделаида Петровна не чужой для нас человек. Он старался не смотреть на Митю и не знал, куда деть свои руки. – Твой отец очень любил Делю, то есть Аделаиду. Они хотели пожениться, но обстоятельства складывались не лучшим образом. Мы с твоей бабушкой были против этой женитьбы. Но молодость победила, родился ты, и мы готовы были смириться, как вдруг отца Аделаиды арестовали за недостачу. Он работал кладовщиком на ткацкой фабрике. Это было громкое дело. Арестовывали всех кто был причастен не только напрямую, но и косвенно.