Ночь ушла, погасли праздничные костры, стихли песни и смех. Настя сладко сопела в обнимку с Боцманом, уткнувшись носом в его мягкий живот. Ромка уснул, сжимая в руке бумеранг.

***

Проснувшись, Настя несколько секунд таращилась на лес и полянку.

– Мы что, реально здесь? Так это был не сон… Ромка! – лягнула она брата ногой. – Вставай! Что там с бумерангом? Переделал?

– А? Что? – вскочив, Роман уставился на сестру одним глазом. Второй глаз еще спал.

– Проснись! Я хочу обратно к родителям, – взвыла Настя.

– А мы где? Еще здесь?

– Да, представь себе. Обратно не перенеслись. Бумеранг сделал?

– Ну, да…

– Что-то уверенности в голосе не слышу.

– Да, сделал, сделал! Вот только правильно ли? Журнал-то там остался.

– Понятно. Ну, кидай тогда! Как еще проверим, правильно или нет, – обреченно проговорила Настя.

– А если снова не прилетит обратно?

– Будешь переделывать до тех пор, пока он не вернется.

На этот раз бумеранг улетел очень далеко, даже не подумав возвратиться.

***

Настя почувствовала, что ее куда-то тащит. Уши заложило, все вокруг замелькало с бешеной скоростью, и она потеряла сознание.

Очнувшись от знакомого звука, девушка облегченно вздохнула. То был звук волн, разбивающихся о борт катера.

«Вернулись! – подумала она. – Стоп, как же мы вернулись, если бумеранг не прилетел обратно?»

– Ромка! – открыв глаза, испуганно вскрикнула Настя.

– Я здесь, не бойся, – раздался голос брата.

– Ромка, что это? Где мы? – прошептала сестра.

– В трюме корабля.

– Какого еще корабля?

– Насть, я не знаю. Бумеранг не прилетел обратно и мы опять, где-то оказались, – вздохнул Роман.

– А Боцман где? – глаза, наконец-то, привыкли к темноте, и Настя увидела, что кроме них в трюме было еще человек двадцать.

Кто-то спал, кто-то плакал. Кто-то кого-то, судя по интонации, успокаивал. Речь, которую услышала Настя, была совершенно незнакомой.

– Боцмана здесь нет. Уже звал его, пока ты в отключке лежала, – брат приобнял сестру за плечи. – И пожалуйста, не пугайся. Нас связали веревкой, – наклонившись к ней, чуть тише произнес он.

– Мы в плену, что ли? – во рту у Насти пересохло, и от страха противно заныл живот.

– В плену, деточка, – раздалось рядом.

Вздрогнув от неожиданности, ребята разглядели рядом старуху с темными длинными волосами, что выбивались из-под грязной косынки.

– Ох, вы на нашем языке говорите? – обрадовалась Настя.

– Я, на вашем, – усмехнулась та.

– Не подскажите, где мы находимся? – решил спросить Ромка.

– Сказала же, в плену, – фыркнула старуха.

– И что с нами теперь будет? – Настя не могла поверить в происходящее.

Плен, корабль. Что это вообще такое?

– Пацаненка, скорей всего кастрируют. А тебя, если девственница, могут в гарем взять, – старушенция была сама невозмутимость.

– Что-о-о? Я только в десятый класс перешла! Конечно же, девственница! И в гарем не хочу. Считаю себя слишком молодой для этого! – такой расклад Насте совсем не понравился.

– А то, что меня кастрируют, это тебя, значит, не волнует? – обиженно произнес брат.

– Извини, как-то не подумала, – пробурчала сестра.

– Какой еще класс? Вы про что? Годков тебе сколько? – кивнула старуха в сторону Насти.

– Мне? Шестнадцать…

– Почему же молода? В самый раз. У некоторых в твоем возрасте уже по несколько детей, – равнодушно заметила странная соседка.

– Несколько детей? В моем возрасте? Да это когда же такое было? Это же… Это же…

– Тихо! Ничего не говори сейчас. Послушайте меня, расскажу я вам один сказ, а вы внимательно слушайте и запоминайте, – перебила Настю старуха.

– Ну, да. Мне грозит кастрация, сестру заберут в гарем, перспектива еще та, а мы сказки должны слушать, – шмыгнул носом Ромка. – Хотя с другой стороны, чем еще здесь заняться?