– Стой, как стоишь, – предупредила незнакомка. – Смотри перед собой. Пошевелишься – сделаю дырку. Может быть, две.

– Кто ты?

– Неважно. Ходят слухи, что ты ищешь Хромого. Зачем?

Боул безразлично пожала плечами. Палец автоматически нашёл в кармане спусковой крючок «Глока».

– Я похожа на сиделку из приюта? – удивилась она. – Зачем мне хромые?

– Ответ неверный, – спокойно произнесла женщина.

Давление железа на кость усилилось. Боул скривилась:

– На кладбище не хромых ищут, а мёртвых.

– О… Я тоже люблю пошутить. У тебя последний шанс.

Аргумент, прижатый к спине, был не просто серьёзным – смертельным. Было бы полным безрассудством его игнорировать, но угроза оружием никогда её не останавливала. Она демонстративно сплюнула и огрызнулась:

– Придумай сама, куда тебе пойти!

Боул напряглась в ожидании удара коленом в печень, – сама бы так и сделала, а потом рукоятью пистолета по затылку. Однако ничего подобного не произошло.

– Не надо так орать, – женщина за спиной усмехнулась. – И резких движений тоже не надо. Сейчас медленно достанешь руку из кармана, откроешь ладонь. Когда я передам одну вещицу, то сделаешь всё в обратном порядке. Смотришь на неё и отвечаешь на вопрос. Ясно?

Боул нехотя кивнула. Отпустив рукоять оружия, протянула назад левую руку. Почувствовав что-то плоское размером меньше спичечного коробка, сжала кулак. Затем поднесла к лицу ближе – на ладони тускло поблёскивал армейский жетон. Её жетон! В глазах защипало.

– Мне необходимо отыскать одного человека, – отозвалась она и уточнила: – Слышала, что Хромой может найти кого-угодно. Кто-то ведь должен ответить за всё то, что со мной случилось.

– Смотри перед собой, – повторилась женщина. Затем рука в тонкой перчатке протянула над её плечом фотографию. – Вот этого?

Боул едва не рухнула от неожиданности, ошеломлённо провела ладонью по мокрому лицу. Пришлось схватиться за ограду, чтобы удержаться на подгибающихся ногах. Сердце замерло, пропустив пару ударов, а потом заколотилось так, что ей показалось, что звук срывающегося пульса разносится до самого старого города.

– Он… – хрипло выдохнула она. – Где он?!

– Забудь, – возразила женщина. – Ты жива, а Хромой помогает только тем, кто уже не может помочь себе сам – он мстит за мёртвых. Но я могу выслушать и решить: итак, зачем тебе этот человек?

– Я уже умирала… – Боул закашлялась, с трудом протолкнула в горле колючий комок. – У него на руках…

Ствол убрали. Щёлкнул предохранитель.

– Жетон верни и не оборачивайся. Незачем меня рассматривать. Послезавтра в полночь. Кофейня Нехамы в арабском квартале. Знаешь, где это?

– Я приду, – едва слышно отозвалась Боул.

– Жетон, – напомнила женщина. – Вцепилась, как клещ.

– Нет! – отрезала Боул. – Эта «собачья бирка» моя!

– Смотри, не потеряй, как в прошлый раз.

За спиной прозвучало приглушённое ругательство, затем звук удаляющихся шагов.

«Послезавтра… – прошептала она. – Скорее бы наступило это чёртово послезавтра…».

Боул скрипнула зубами – рядом с могилой, на которую так и не удалось взглянуть, следует выкопать ещё три. И она прямо сейчас озаботится тем, чтобы у гробовщиков появился повод не расслабляться.

До старых кварталов оставалось идти не более четверти часа, когда дождь практически прекратился. Между клочьями разорванных ветром облаков появились редкие проплешины чистого неба. Площадь у ратуши, обычно напоминающая растревоженный улей, постепенно начинала наполняться народом.

Боул поморщилась, складывая зонт. Туристы, торговцы, карманники, проститутки… Она бы с удовольствием обогнула ярко освещённое открытое пространство, но тогда пришлось бы сделать крюк часа на два, но этих двух часов у неё не было – Патрик, наверное, уже на месте.