Когда моя смена закончилась, я скупила все журналы в надежде найти тебя. Сидя в кресле у себя в спальне, я открыла Vanity Fair[13] и пролистала страницы. Я не ожидала увидеть тебя там – я никогда не видела тебя на страницах этого издания, но как только мой взгляд упал на твое фото, я почувствовала, как это отозвалось в моей груди теплом, словно вода в ванной прикоснулась к моей коже. Ты была там: твоя голубовато-зеленая блузка переливалась, точно жук-листоед, а копна твоих волос напоминала огромный лисий хвост. Усилием воли отведя взгляд от двух отражений света в форме полумесяцев на радужке твоих глаз, я прочитала статью:

«Во время рассказа она ест салат с киноа, медленно, маленькими порциями накалывая его на вилку, и откидывает с лица локон своих золотисто-каштановых волос (она от природы – рыженькая). Когда речь заходит о ее следующем фильме «Весперс (Вечерня)», в котором ее партнером стал Рафаэль Солар, она откладывает вилку и заметно оживляется. «Я играю кого-то типа сатира, – говорит она с нескрываемым удовлетворением. – Ну ты понимаешь, с раздвоенными копытами и небольшими рожками на голове». Она подносит руки к голове, выставляет вверх указательные пальцы и шевелит ими, изображая рожки. Красавица и чудовище».

Отложив журнал в сторону, я на мгновение закрыла глаза. Я сидела неподвижно, наблюдая за пляшущими точками у меня под веками. Танцующие сатиры. Все они расположились на своих местах, как составные части калейдоскопа. Все предопределено. Я взяла тяжелые швейные ножницы, способные резать идеально ровные линии. Послышался звук отсекаемой от журнала страницы, как будто свист пронесся над травой. Бросившись на пол, словно животное, я вытащила из-под кровати старую розовую коробку, в которую когда-то укладывала спать своих кукол, и положила вырезанные страницы сверху остальных, взглянув на тебя последний раз. Мой старый друг, просящим, умоляющим о помощи взглядом ты смотрела мне прямо в глаза. Мои сны говорили правду. Они никогда не ошибались. Они были реальнее жизни. Удерживая на тебе взгляд, я поняла, что наша связь никогда по-настоящему не прерывалась. Ты нуждалась во мне как никогда.

В последний день уходящего года я вновь увидела сон о доме на холме. Это был самый редкий из моих повторяющихся сновидений, сон, которого я так ждала и который мог пролить свет на происходящее. Во сне я оказалась в горной местности возле озера, настолько девственного, что я заплакала. «Это, – подумала я во сне, – то место, которое я искала всю жизнь, и я никогда не уеду отсюда». По мере того как разворачивался сон, я узнавала это место, предсказывая, что будет дальше. На холме я увижу белоснежный дом и мельком какого-то чокнутого гения внутри.

Я проснулась на пике эйфории. Сбросив одеяло, я спрыгнула с кровати прямо к туалетному столику и стала рисовать без остановки, прогнав маму, решившую зайти в комнату проведать меня. Я работала весь день. У меня не было аппетита и никаких других потребностей, кроме как запечатлеть этот сказочный пейзаж – детали белоснежного дома, словно покрытого сахарной пудрой, его мебель в стиле барокко, большие окна с видом на озеро и сверкающую над моей головой люстру. Это то самое место.

За окном валил свежий снег и ложился на землю поблескивающими пластами. Этот блеск был настолько ярким, что ослеплял до боли. Снег похрустывал под ногами, настойчиво напоминая о минусовой температуре за окном. Помню, что был Новый год. Новый, 2015-й. Эта цифра казалась мне какой-то неверной, сюрреалистичной, ослепляюще пустой. Я весь день рисовала. Передо мной раскинулась панорама в мельчайших деталях – белоснежный дом на холме, с его мебелью, каждой его комнатой и детьми, находящимися в нем. Каждый стул, каждый диван, каждый кристаллик в люстре.