Огонёк осторожно выбрался из укрытия и крикнул ребятам:

– Никто не ранен?

– Ха! Чтобы я дал себя расплющить какой-то железяке? Не дождётесь! – Смог погрозил громадным кулаком роботам-сортировщикам и пнул останки своего обидчика. – Я сам кого хочешь расплющу!

– Чего ты радуешься? Из-за тебя мы упустили объект! Неудивительно, что робот принял твою башку за пустую жестянку! – оборвала его Искра, а Смог, не став спорить, сразу виновато опустил голову и приуныл.

– Ничего. Мы знаем, где она. Нам просто надо поймать момент, когда её можно застать врасплох, – успокоил всех Огонёк. – Спит же она когда-нибудь! Но мне любопытно знаете что? Что никто не ранен и ни одна стрела не попала в цель.

Выбравшись с завода, она тут же юркнула в какой-то провал в стене соседнего здания и через его руины, не оглядываясь и не разбирая дороги, рысью пронеслась по пыльным тёмным лабиринтам. Ей показалось, что за ней кто-то гонится, и она ускорила свой бег. Она виляла и кружила, надеясь сбить охотников со следа. Наконец она перестала слышать преследователей – или то, что она принимала за них, и рухнула в одном из закоулков среди замызганных и замшелых руин.

Только оказавашись в безопасности, она нашла время обдумать и проанализировать всё, что случилось с того момента, как она очнулась.

А очнулась она задолго до того, как охотники окружили её. Её чуть покачивало и трясло. Словно она лежала на огромном животном, которое подрагивало от недовольства. Животное было жёстким, холодным и неприветливым. Она пыталась вспомнить, как называется это животное. Но она не помнила даже своего имени – не то что чужих. «Я – … – пыталась она выковырять из памяти имя, надеясь, что это получится на автомате. – Меня зовут …» Ничего, пустота, прочерк.

Но животное бурлило не под ней, а над. От него вибрировало всё вокруг – и пол и стены. Она напрягла зрение и попыталась и опознать бурлящее под ней животное. Над ней дрожала конвейерная лента. Жесткая, холодная, подрагивавшая на зубьях механизмов. Лента колыхалась, но не двигалась. Похоже, её где-то заклинило.

Она огляделась. Вокруг не было ничего целого, чистого, здорового – разруха пожирала это место, разделяя богатый пир со ржавчиной, плесенью и грязью. То ли заброшенный завод, то ли – просто выходные затянулись у таких нерадивых хозяев? Она пошевелилась и столкнула с себя куски ржавых деталей, которые почти что рассыпались в прах от её толчка.

Тут-то они и появились. Охотники. Конечно, охотники, кто же ещё? Вооружённые до зубов – вряд ли это были заводские рабочие. Хотя оружием они как будто не собирались пользоваться. И до чего неловкие! Один из них – громила высотой с два метра – наступил на что-то хрупкое. Зачем такого брать на дело? Особенно учитывая, что они не собирались её убивать. Она нужна им живой! А это значит, что она представляет какую-то ценность. Что ж, учтём. Уйти от таких растяп было легче лёгкого. Даже ранить их жалко. Хотя было чем. Как только появилась опасность, в ней что-то словно щёлкнуло. Она почувствовала лёгкую боль в спине. Оттуда пошло тепло. Она завела руку за спину, и в ладонь легла рукоять. Это был лук. Это от него шло тепло, он переливался неоном и отвечал на каждое её движение, точнее даже на мысль, позыв, который предварял это движение. Они были как единое целое, и это захватывало дух.

Другой рукой она выхватывала стрелы из колчана. Стрелы послушно ложились в руку, и она выпускала их, не целясь, а их огненные хвосты метались по сортировочному залу, как юркие зверьки, но не поражали неудачливых охотников – потому что она этого не хотела. Ей было жалко их. Поэтому ей так легко удалось уйти. От одних преследователей.