– А мама? Он вас познакомил?

– Мама работает в прокуратуре. Мы как-то заезжали к ней, ему потребовалось срочно передать ей какие-то бумаги. Тогда он нас и познакомил.

– Какое впечатление она на вас произвела?

– Строгая дама. Думаю, что я ей не понравилась. Но мне наплевать. Меня никто не интересовал, кроме него.

Я не стала озвучивать свое мнение на этот счет, уверена, что оно ей было безразлично.

– Первое свидание не забуду никогда. Мы много гуляли по городу, потом перекусили в «Кофе Хауз», я рассказывала ему о домашнем задании по черчению и перспективе, он о тонкостях адвокатуры и о чем-то еще, но я уже не помню о чем. Помню лишь его вдохновленное лицо. Когда он провожал меня домой, я знала, что не отпущу его от себя… Инициатором нашей первой близости была я. Едва мы переступили порог квартиры, я набросилась на него, как изголодавшаяся по добыче пантера. От неожиданности он потерял равновесие. Спасением стала узкая прихожая и оклеенная обоями стена, которая милосердно подставила свою шероховатую поверхность. Не отрываясь друг от друга, мы медленно сползли по ней на пол. Страсть туманила взгляд, бабочки во мне просились на волю. Он овладел мной уверенно и в то же время с непривычной для меня нежностью, тем самым окончательно поработив мою душу.

Я слилась с ним воедино и ощутила такой восторг, что слезы брызнули из глаз. Мое тело ликовало, ощущая на себе его горячее дыхание. Чувственная истома охватила меня целиком. Я полностью растворилась в нем в тот вечер, и меня без него больше не существовало…

Ее откровенность немного смущала. Я подперла кулаком голову, облокотившись на спинку скамейки. Профиль девушки четко вырисовывался на фоне белоствольных берез. Ноздри ее подрагивали, дыхание участилось, и она молча смотрела перед собой невидящим взором.

Я подбирала слова, способные вывести ее из этого состояния. Но меня опередил сизый голубь, который подлетел к луже, чтобы утолить жажду.

– А вы знали, что голубь втягивает в себя воду как через соломку? – задала она мне неожиданный вопрос. – Другие птицы, к примеру, захватывают клювом несколько капель, а затем запрокидывают голову, чтобы вода попала в горло.

– Я даже не догадывалась.

– Я тоже, пока мне об этом не рассказал мой парень, – в ее словах звучала гордость с нотками печали.

– Повезло вам с ним, – ответила я.

– Да, мои однокурсницы тоже так считали, – она усмехнулась и посмотрела на меня. – Они все считали, что я его не заслуживаю.

– С чего вы это взяли, они вам сказали?

Она упрямо мотнула головой:

– Чувствовала. Сами посудите, кто я? Детдомовская, с сомнительным прошлым и обыденной внешностью. Каждая из них мечтала оказаться на моем месте. Все они из благополучных семей, их любили и холили родители. Они никогда не испытывали страха перед наступающим днем, перед одиночеством.

В ее голосе горечи было больше, чем в словах. Маленький ребенок, обиженный на судьбу, продолжал прятаться в глубинах ее натуры, не доверяя людям, не ожидая ничего хорошего от жизни.

– Они не виноваты в том, что их жизнь сложилась удачнее, чем ваша.

– Понимаю, никто не виноват: ни они, ни я. Но почему же мне не дает покоя мысль, что меня обделили, ну почему? Кто мне объяснит такую несправедливость?

Голубая вена на ее правом виске слегка вздулась от напряжения.

– Я понимаю ваши претензии, но ведь жизнь только начинается, у вас все впереди – успех, любовь, счастье. Судьба еще осыплет вас поцелуями, которых вам не хватило в детстве.

Она молчала, повернув голову в сторону, и я не могла понять, какое впечатление на нее произвели мои доводы.

– Бабушка говорила, что если утром холодно и небо затянуто тучами, то маловероятно, что день порадует солнечным теплом, – она произносила слова тихо и понуро. – Так и в жизни происходит. Кто-то там, наверху, жестоко распорядился на мой счет. Счастье отобрали у меня и отдали другому. Видимо, я не имела на него права, видимо, оно мне не положено.