Хильда говорила быстро, часто затягиваясь, и, по прежнему, волнуясь. Иногда вставала и начинала ходить по комнате. Я с трудом схватывал суть.

– Недавно эта история попала в немецкую печать и вызвала много шума. Российские военные выступили с опровержением. Что никакого кладбища не было. И, вообще, всё это чушь и погоня за сенсацией.

– Поговорите с комендантом, другими офицерами или солдатами, с местными жителями. Может, удастся достать какие-нибудь документы или фотографии.

Она протянула мне листок бумаги, – Вот телефон коменданта, подполковника Агафонова Арсения Витальевича (Хильда выговорила имя с трудом, сделав всюду неверные ударения) и адрес воинской части – А это, – она вынула из сумочки сто марок, – на возможные расходы. Но спешите. Ещё две-три недели и, – Хильда неожиданно закончила по-русски, – поезд ушёль.

На следующий день с утра я позвонил коменданту. Разговор получился странный:

– Алле. Лейтенант Мучных у телефона.

– Позовите, пожалуйста, Арсения Витальевича.

– Кто спрашивает?

– Мадорский, корреспондент местного телевидения.

– По какому вопросу?

– Договориться о встрече.

– С какой целью?

– Хочу задать несколько вопросов.

– Минутку.

В трубке надолго воцарялась тишина, сквозь которую иногда пробивались голоса, смех, отдалённая музыка. В комнате работал телевизор. Наконец, когда уже, казалось, никто трубку не поднимет, раздавался новый голос:

– Слушаю. Кто говорит? – И разговор повторялся. Раз за разом. День за днём. Ясно было, что комендант Агафонов, если и мечтает о чём-то, то не о встрече с корреспондентом немецкого телевидения.

Прошла неделя, дозвониться не удавалось. Я решил ехать без договорённости. И вовремя. Завтра было бы поздно. Часть уходила домой. На КПП остановил смуглый, похожий на грузина часовой. Я протянул паспорт.

– К коменданту, товарищу Агафонову. По личному делу.

Грузин позвонил. Потом ещё раз. Никто не знал, где находится комендант.

– Ни фига не разберёшь. Видите, что творится.

К пропускному пункту подъехал микроавтобус. Вышли двое мужчин в непонятного образца, синей форме с немецкими овчарками на поводке.

– Слушай, отойди, дорогой. Смена караула.

Двое с собаками вошли в пропускной пункт, поздоровались с солдатом за руку. Подумали, подали руку и мне.

– Всё – сказал грузин. – Ухожу. Немцы будут охранять. – Неожиданно наклонился и прошептал, путая ты и вы:

– Проходи. Я Вас не видел. Ищи своего коменданта.

Я прошёл на территорию части. Здесь всё напоминало декорации из триллера. Или фильма ужасов. На улицах ни души. У серых, обшарпанных домов кучи мусора. Только изредка на огромной скорости проносятся раздолбанные машины без номеров и исчезают за поворотом.

– Вам кого? – раздался голос.

Я вздрогнул. Голос доносился откуда-то сверху. Почти с неба. Взглянул наверх. Из раскрытого настежь окна низкого второго этажа задумчиво смотрела на меня голова. С большим, мясистым носом, широкими, немного свисающими щеками, небольшими, навыкате глазами. Других частей тела не было видно и ощущение сюрреалистической нереальности происходящего охватило меня.

– Вам кого? – приветливо повторил голос.

– Ищу коменданта, Арсения Витальевича. Не знаете, где он?

– Не знаю. Может, в штабе. А зачем Вам?

Я вгляделся. По расслабленному лицу, непроизвольно закрывающимся глазам, другим неуловимым приметам, понял, что владелец голоса пьян. Хотел идти дальше, но желание получить информацию заставило остановиться и, глядя вверх на странную, задумчивую голову, кратко изложить историю с кладбищем.

Голова приподнялась. Показались руки, широченные плечи с капитанскими погонами, волосатая грудь из под расстёгнутой формы. Голова высунулась из окна, осмотрелась и тихо, почти как в известной сцене из фильма «Белое солнце пустыни», произнесла: