– Что ж он строгий-то такой, этот Салмин? – покачала головой Ирина Михайловна и грустно подперла щеку изящной рукой, с сочувствием глядя на Яну.

Ирина была почти на голову ниже дочери, да и фигурой Яна пошла в Зиновьевых. Может, и к лучшему, даже скорее всего. Дочь, в отличие от Ирины, у которой кроме синих глаз почти в половину лица, похвастать было совершенно нечем, выросла красавицей.

Сейчас Ирине и красота ни к чему – во всяком случае, Ирина, которой летом исполнилось всего сорок три года, так считала. Любимый ушёл, а другого такого, ради которого захочется быть красивой, нет. Теперь только внуков ждать, и стать для них весёлой красивой бабушкой.

От Ирины дочери достался только цвет волос – натуральный соломенный оттенок, который под летним солнцем становился почти белым.

– Трудно объяснить, мам, – задумчиво ответила Яна. – Вроде, спокойный, голос никогда не повышает. Материал излагает очень доходчиво. Да и на экзамене как будто не специально заваливает, но вот задаст какой-нибудь вопрос… И по теме, и по изученному материалу, но как-то так, что начинаешь "плавать", и привет.

– Компенсирует несовершенство что ли? Отыгрывается на вас?

– Тоже нет, потому что у него и несовершенств-то нет, понимаешь? Если судить отвлечённо, Дмитрий Андреевич – мужчина очень привлекательный, интересный. Видимо, просто хочет, чтобы именно его предмет все знали досконально и ориентировались исключительно на десятку. Не переживай, мам! Я подготовлюсь и всё сдам, обещаю.

– Дай-то Бог, – кивнула Ирина Михайловна.

– Мама, ещё хотела сказать, что Новый год поеду встречать с друзьями в "Снегири". Севка Медвецкий меня позвал, они с Леной поедут.

– Вот и правильно. А то с тех пор, как Лёва полтора года назад перевёлся в Москву, ты как затворница. Даже жалко молодости твоей, сколько можно страдать?

С Львом Кашиным Яна встречалась с самого начала учёбы в университете, и всё у них было очень серьёзно, по-взрослому. Однако после первого курса Льву как лучшему студенту потока предложили перевестись на бюджет в один из столичных вузов, и он без сожаления всё оставил. В том числе, Яну. В Москве у него почти сразу появилась новая девушка.

– Мама, да я давно уж не страдаю по нему. Вот, в доказательство ещё тарелку супа замахну, хочешь? Разве похожа я на страдалицу?

Яна встала и налила себе ещё рассольника из кастрюли, стоящей на плите.

– Просто учёба много времени отнимает, мам. Да и не нравится мне пока никто.

– Может, в "Снегирях" с кем-нибудь и познакомишься, – улыбнулась Ирина Михайловна и заправила за ухо короткую светлую прядь.

– Так далеко не загадываю, а вот повеселиться собираюсь. А ты где отметишь?

– К тёте Фисе и дяде Боре поеду, как и планировала. Бабушка и дедушка тоже туда собираются.

– Ну тогда и я за тебя спокойна, мам. Жаль только, ты там точно ни с кем не познакомишься.

– Угу, – рассмеялась Ирина Михайловна. – А так хотелось!

* * * * * * *

Несмотря на то, что спор с Севкой Яне удалось аннулировать, собираясь на пересдачу двадцать девятого декабря, она достала из шкафа обманчиво скромное тёмное платье, которое подчёркивало все достоинства фигуры. Чулки, конечно, надевать не стала, а вот сапоги выбрала высокие и на каблуке.

В прошлый раз она ходила на пересдачу нарядившись, как серая мышка, и макияж не делала. Сегодня мейкап был достаточно смелый, а длинные светлые волосы свободно лежали на плечах.

Что ж, придётся проверить, имеет ли право на существование теория Севки. Конечно, соблазнять Дмитрия Андреевича она не станет, но поразить его воображение попытается. И не только познаниями в предпринимательском праве.