— А с какой стати ты на меня наезжаешь? — отталкиваю его.

— Мы переживали, — Влас злится - это очевидно. Сжимает руки в кулаки, чтобы обладать с эмоциями. — Я собирался идти тебя искать.

— Да ладно? Сначала избегал меня, а теперь рвешься искать? — вопросительно приподнимаю бровь. — Похвально, Влас. Но чертовски не логично, не находишь?

Он хочет ответить, но его прерывает Леся, появившаяся в прихожей.

— Аль, где ты была? Мы всех на уши подняли. Сергей поехал тебя искать, — в её голосе столько переживания, что эмоции сразу сходят на нет.

— Прости, Лесь, — виновато вглядываюсь в её глаза. — Я у папы была, а потом этот ливень. Еле как добралась домой.

— Бедное солнышко, — сочувственно произносит она. — Иди в ванну отогревайся быстро. А потом спускайся на теплый чай. Я пока Сереже позвоню. Скажу, что наша пропажа уже дома.

Утвердительно киваю головой. Напоследок бросаю взгляд на Власа. Он потерянный. Неужели и правда переживал? Смотрит на меня в упор, отчего я сразу отворачиваюсь и следую в свою комнату”

Сразу же следующая картинка. Тот же день. Он зашел ко мне в комнату, как обычно, не дожидаясь разрешения войти.

“— Научись стучать, Влас, — сухо прошу я. В какой раз эта фраза звучит из моих уст? — Вдруг, я здесь раздетая?

— Ты одета, — констатирует он, внимательно оглядывая мое тело.

— Ты неисправим, — вздыхаю, когда он закрывает за собой дверь и проходит вглубь комнаты, ближе ко мне.

— Возможно, — легко соглашается он. — Но это не меняет того факта, что нам нужно поговорить.

Ну нет…Только не это. Не сейчас.

— Не лучшее время для разговоров, — пытаюсь дать ему понять, что не настроена продолжать.

Сейчас я слишком безоружна. Настолько, что понимаю - готова высказать все до мелочей. Обнажить перед ним всю душу.

И я чувствую необходимость, сделать это…Вот только сомневаюсь, что это будет правильно.

Скорее всего как раз наоборот.

— Я не уйду отсюда, пока мы не поговорим, Саш, — твердо стоит на своем Влас.

— Что ты хочешь от меня услышать? Я не понимаю, — мы стоим напротив друг друга и не прерываем зрительный контакт. — Я могу извиниться за то, что поцеловала тебя, — выдерживаю паузу, подмечая, как меняется его взгляд. — Но не буду этого делать. Если бы ты не хотел, то не поддался бы и, тем более, не стал бы целовать в ответ.

— Саш, — устало вздыхает Влас. — Прости, я не должен был этого делать.

Опять. Говорит то, что приносит мне боль.

— Почему? — не подаю виду, как меня ранят его извинения. — Жалеешь?

Уже готовлюсь услышать ужасно правдивый ответ, который сбросит с меня розовые очки окончательно.

— Нет, — поражает меня, потому что произносит это без капли сомнений.

И смотрит на меня вновь так же, как тогда в кабинете у медсестры.

Так, будто вновь готов меня поцеловать.

Я окончательно перестаю его понимать. Он запутал меня своим поведением и я осознаю, что без ответов на все вопросы никто не выйдет из этой комнаты.

— Тогда что, Влас? — с упором давлю на него.

В ответ лишь тишина. Но она для меня настолько оглушающая, что сил больше ни остается. Никаких.

Я не понимаю, почему самый близкий мне человек ведет себя так безразлично.

Влас одновременно дает мне какую-то надежду, постоянно идет на контакт, но после резко все обрывает. Разве можно так играть чужими чувствами?

— Почему…почему ты так? — сжимаю ладони в кулаки, впиваясь в нежную кожу ногтями до дикой боли. — Разве не видишь, насколько я искренне к тебе отношусь? — пытаюсь не выдавать, что мое тело дрожит так, будто я оказалась посреди снежной пустыни, а не стою здесь перед ним в достаточно теплой комнате загородного коттеджа. Теперь нашего общего дома.