Влас ежесекундно будто пробуждается от наваждения и отстраняется.

— Прости, — его рука нежно поглаживает кожу на моей щеке.

— Ты не должен, — пытаюсь возразить я, борясь с желанием вернуться к его губам вновь.

— Правда, прости, Аль, — внезапно он называет меня именно так, как я просила, и отстраняется, оставляя легкий поцелуй на моей макушке.

Он уходит, закрывая за собой дверь. Он не хлопает ею, но ощущается именно так»

— Отойду, — отпускаю ладонь Никиты и иду в уборную.

Делаю глубокий выдох и вдох.

Подхожу к раковине и, смочив руки холодной водой, промакиваю лицо, избегая зоны глаз, чтобы не размазать тушь.

Это ничего не облегчает, не знаю, в надежде на что я это делаю.

Вытираюсь полотенцем.

Немного приструняю картинки, которые так и норовят всплыть в памяти.

Хватит.

Еще один вдох, прежде чем нажать на дверную ручку и открыть дверь.

Но выдох так и не делал. Дыхание задерживается.

Влас стоит напротив, прислонившись к стене спиной.

— Что ты тут делаешь? — оглядываюсь в сторону кухни.

Оттуда раздаются голоса Дианы и Никиты. Даже без нас они продолжают вести беседы.

— Вполне логично, что жду очереди, — взглядом указывает на уборную.

Черт. Что я вообще мелю. Очевидный ведь ответ.

— Пожалуйста, — отхожу, чтобы освободить ему проход, а он подходит.

Оказывается близко. Слишком.

Наши плечи соприкасаются. И сердце уходит в пятки.

— А что за цирк происходит? — внезапно спрашивает Влас и так и остается непозволительно близко.

— О чем ты? — хмурюсь, оборачивая голову в его сторону, чтобы наградить вопросительным взглядом.

— Очевидно ведь, что про ваш спектакль, — смотрит на меня так, будто знает наверняка. — Вы не выглядите, как пара. Ну никак. Какого чёрта происходит?

— Происходит лишь то, что ты слишком много о себе думаешь, Влас, — непоколебимо произношу эти слова. — И видишь то, чего нет.

— Только не говори, что весь спектакль из-за меня? —хмурится он.

— Ты двинулся совсем что ли? — отскакиваю от него и моментально ощущаю холод на плече, которое только что опаляло его тепло.

— Ты не научилась врать, — сухо делает выводы он. — Вздрагиваешь при каждом его касании. Еще скажи, что и это не так.

— У влюбленных бывают ссоры, не знал? — как можно тверже стою на своем. — Мне, например, не понравилось, что Никита не сказал о том, кто именно придет в гости. Я не горела желанием тебя видеть.

Не знаю, зачем проронила последнюю фразу. Он просто задел меня, а я среагировала. Она будто подчеркивает то, что мне не безразлично на его присутствие.

— Будто бы я тебя не знаю, — вспыхиваю уже после этих слов. — Как будто не знаю, как ты выглядишь, когда влюблена. Как смотришь на человека, которого любишь.

— Плохо смотришь, значит, — едва удается сдержать эмоции.

Мне наплевать. Абсолютно. Совсем-совсем.

Самовнушение не работает.

Он что, думает, что я до сих пор влюблена в него? Самомнению можно позавидовать.

Мало того, что растоптал мои чувства, так теперь ещё и смеет хоть слово на этот счет сказать?

Влас не успевает ответить. Да и не уверена, что собирался это делать. Подмечаю, что Диана с Никитой выходят из кухни.

Знаю, что пожалею об этом, но сразу подхожу к ним, и ныряю в объятия друга.

Он реагирует достаточно быстро, бережно прижимая к себе.

Его запах так близко кажется совершенно непривычным. Новым. Не отталкивающим, но вызывающим странные эмоции.

Хочу отстраниться, но тогда мой порыв будет выглядеть ещё более глупым. Кому и что я пытаюсь здесь доказать?

Спиной ощущаю, что Влас ощущает. До сих пор могу различить его взгляд из тысячи других. Бесит. Невыносимо.

Нахожусь в замешательстве, когда ладонь Никиты касается моего подбородка, приподнимая и заставляя посмотреть ему в глаза. А после вообще нокаут.