Отец Мой доныне делает, и Я делаю (Ин. 5:17). Начинаешь чуть-чуть понимать эти слова, лишь когда задумываешься о происхождении человека. Откровение есть самораскрывающееся начало Бога, Творец продолжает творить мир из Самого Себя, и это глубинное Божие, которое на мирском языке называется любовью, проступает во всяком существе, но всего откровеннее в человеческом детеныше. Рождается человек, и Господь говорит в нем: вот Я (Ис. 52: 6)!

Рождение – это исполнение первого из человеческих призваний. Апостол увещевает нас облечься в нового человека, созданного по Богу (Еф. 4: 24). Речь идет о Христе, о том новом человеке, коим пред-создан, пред-назначен стать каждый из людей. Тот человек уже некогда пребывал в нас, родился вместе с нами, а затем скрылся на время. Обретение веры называют «вторым рождением». Когда мы «обращаемся», обретаем веру, находим Бога, мы рождаемся в того человека, которым некогда были, – да что там! – изначально еще остаемся. Остаемся где-то далеко и давно.

Бессознательное творения, заложенное в человека. Адам, созданный последним из тварей, несет в своей прапамяти всю работу Господню, бывшую до него. Начиная с того до-времени, когда Земля была безвидна и пуста, и Дух Божий носился над водою (Быт. 1: 2). Но и человек, проходя весь путь внутриутробного развития, соприкасается с тем Адамом, принимает на себя образ, запечатленный на нем до грехопадения…

Аще не умрет, не оживет… (1 Кор. 15: 36). Ребенок уходит в подростке, растворяется в зрелости, возвращается вновь в муже в возрасте Христовом (Еф. 4: 13). Несли человек – микрокосм, мир в миниатюре (святитель Василий Великий), то дитя – это зернышко имеющего вновь родиться Христа. Второе рождение, обретение веры – это начало прорастания зернышка. О том же – притча о семени, иное упало при дороге, иное на камень… (Лк. 8: 5–6).

Если слова Иисуса мы воспринимаем как Слово, пришедшее к нам из недр Отчих, являющее нам Отца, предреченное от начала, то воля Его есть благословение малых сих.

Шопенгауэр[45] сказал: «Человек – это длящийся след совокупления» («Homo est coitus aliquamdiu permanens vestigium»)[46]. Когда здравый смысл хочет быть как гусар брутальным, он бывает как паяц дурацким. Пусть даже прав гусар, но безумие во Христе ищет во мне слова, чтобы выразить то, что в словах звучит смешно, не ловится ими: Бог помыслил – и возник человек, и тот, неродившийся, еще и не зачатый, сам подзывает и соединяет будущих своих родителей. И они входят в Его помысел, в Его желание.

Мы безумны Христа ради… (1 Кор. 4: 10). То же безумие шепчет мне, что слова человека, едва появившегося на свет, чей разум еще не заглушен родовым, всеобщим «я», перекликается со словами, вложенными в творение, и эта перекличка есть язык Царства Божия, когда будет Бог все во всем… (1 Кор. 15: 28).

Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу (Пс. 8:2; Мф. 21:16). Буквально и просто: хвала их – дыхание, движение, развитие, жизнь. Существуя, дыша, ребенок приносит хвалу Родившему его. Стать как дети – значит вернуться к этой бессознательной хвале, наполнить ею свою зрелость, бросить в поток ее самого себя.

Мать, кормя грудью, разговаривая с младенцем, рассказывая себе и ему сказки, живет верою, потому что вера есть глубина общения. Пророк говорит: праведный верою жив (Авв. 2: 4). Материнство не только естественно, но по-библейски праведно, ибо: жена… спасется через чадородие (2 Тим. 2: 14–15). Чадородие, кроме того, что оно есть послушание заповеди Божией, первой и райской, есть еще и исполнение веры, пусть даже и не исповеданной, в благость Божию,