Йорки – вообще самая больная порода. Тут уж заводчики постарались на славу: наскрещивали кто во что горазд так, что ни один из приходящих йорков не похож на предыдущего. Бог, вон, не парится. Если кому-то жить надоело – прибирает к рукам и всё. А мы тут… вытягиваем… за шкирятники…

Такая глюкоза может быть ещё при болезни Аддисона – гормональном и тоже, кстати врождённом заболевании – и при болезнях печени. Помнится, однажды вакцинация спровоцировала Аддисонов криз у щенка йорка – я чуть голову не сломала, разглядывая анализы крови, взятые экстренно. Щенок быстро впал в шок, сердце ушло в брадикардию42, глюкоза рухнула, и единственное, за что удалось зацепиться – это нарушение соотношения натрия и калия, что происходит достаточно часто при этом заболевании. Часто, но не всегда. Капельнички с нужными препаратами быстро вернули щенка к жизни, но напугал он меня тогда знатно.

Щенок йоркширского терьера.

…И следующий пациент – тоже йорк, после кесарева. Беременность одним крупным щенком, который погиб внутриутробно. Сама разродиться не смогла.

– На УЗИ смотрели – было два, – расстроенно говорит хозяйка собаки.

Ну да, ну да. Что и требовалось доказать. Насмотрят, бывалоча, восемь щенков на УЗИ, а потом после кесарева выносят семерых, и владельцы думают, что врач одного щенка себе прикарманил. Были и такие обвинения в адрес коллег…

Врачи прям спят и видят, как бы себе новорождённого щенка йорка прикарманить, конечно же… Даром не нужно! Нет уж, теперь только рентген, согласно алгоритму.

…Таксы – следующие по списку среди наиболее часто болеющих пород. Следующий пациент – как раз почесушная такса.

– Да быть не может! – спорит со мной её владелец, представительный крупный мужчина. – Такса – это же самая здоровая собака!

– Угу, – отвечаю я, делая тупым лезвием с собаки соскоб и размазывая его на стекле.

«Что вы здесь в клинике тогда делаете, интересно?»

И пока я так думаю, мимо нас проходит женщина с полупарализованной таксой на руках. Мне даже отвечать ничего не приходится: молча указываю на собаку рукой и иду к микроскопу смотреть соскоб.

– Ого! – только и говорит мужчина крайне удивлённо.

Ничего шевелящегося в соскобе не обнаруживается, крашу мазки из ушей и с наслаждением рассматриваю фиолетовых «матрёшек», на которых так похожи грибки Малассезии. Почесологи говорят про них ещё: «Гномик наследил».

Уши – это прекрасный показатель наличия аллергии. Чуть что – сразу краснеют и воспаляются. Если причина аллергии не обнаружена, то отит можно лечить долго и безрезультатно.

– Сыр даёте, да? – как завзятый сыщик спрашиваю я, не отрываясь от микроскопа, будто именно его наковыряла сейчас ватной палочкой и так тщательно разглядываю.

– Да-а-а, – удивляется владелец таксы.

Впадаю в пространственную лекцию про причины отитов, среди которых аллергия лидирует. Назначаю диету и обработки. Отпускаю их.

– Там питбуля соседи отравили, – встревоженно говорит Света – наша новенькая админ, только что поговорившая с кем-то по телефону. – Сказала им ехать в клинику.

Света – миниатюрная худая девчонка с мелкими светлыми кучеряшками на голове, делающими её похожей на воздушный одуванчик. Пока телефон звонит, она бежит к нам, чтобы параллельно разговору тут же всё переспрашивать.

Сегодня, например, Света сделала мой день, когда на рабочий телефон позвонила женщина, желающая узнать про кастрацию кота.

– Можно же на кастрацию принести? – переспрашивает Света у меня, включив громкую связь на телефоне.

– Да можно, пускай несут, – отвечаю я, допивая утренний остывший чай. – Скажи перед наркозом не кормить. И пускай сначала проверят – один семенник у кота или два.