Обрабатываю столы дезраствором, протираю их тряпкой.

Операционная на другом конце коридора, и мне слышно, как там пикает монитор, шумит кислородный концентратор. Очень хочется посмотреть, что там происходит…

«Ты ж терапевт, типа… Дерматолог… Успокойся…» – бубнит внутренний голос, и он очень убедителен.

Через какое-то время не выдерживаю, мою руки, надеваю перчатки и тоже бегу в хирургию: нет же никого на приём! Я только одним глазком посмотрю! Ну, вдруг чо?

В операционной в этот момент на свет появляется мокрый чёрный котёнок, и его тут же вручают мне. Из рук в руки: плюх!

Дышать он не собирается. Быстро вытираю носик и всю мордочку сухой марлевой салфеткой, аккуратно растираю вялое тельце, держа почти вниз головой, чтобы кровь прилила к мозгу и активировала дыхательный центр.

– Нафига ты его спасаешь-то? – спрашивают девчонки недоумённо.

Блин, я же не узнала, нужен мужчине этот котёнок или нет. Но кошке-то он точно нужен! И я продолжаю растирать его со словами:

– Чёрт, забыла спросить: оставлять или нет. Сорри.

«Хоть бы он был нужен, что ли», – упрямая мысль бьётся в голове, пока я продолжаю тереть котёнка салфеткой. А то совсем обидно будет.

Кошку в это время уже зашивают, мониторы пикают, оповещая о стабильности.

«Блин, и правда, что это я в самом деле? Кому нужен лишний котёнок в деревне? Их же там топят», – эта очередная очевидная мысль приходит следующей.

Меняю салфетку на сухую и продолжаю тереть тельце, уже поднеся его к трубке, откуда льётся свежий кислород. Надо было спросить… Вот я дебил… А вдруг нужен?.. Ну, я ещё немножко потру, а там уж…

Спустя целую вечность котёнок вздрагивает, широко развевает рот, судорожно делает вдох и начинает, наконец, дышать – слабо, вяло, но хоть как-то. Кладу его на грелку и под кислород – это два основных условия для выживания новорождённых…

Ну, я не виновата, что он решил жить. Тихо удаляюсь, пятясь задом: хирургия – это вообще не моя стезя. Мои вон – дристуны да почесушники…

Через пару часов мужчина возвращается в клинику, и Аля зовёт его в кабинет.

– Было пятеро, а теперь будет двое, – мягко говорит она, вручая ему котёнка, завёрнутого, словно в конвертик для новорождённых, в белую марлю и кусок голубой пелёнки. Прям картина из роддома, только ленточки не хватает, с бантиком. Переноска с проснувшейся кошкой стоит на столе.

– Ох, куда ж мне, – мужчина бережно берёт котёнка большой мозолистой рукой и смотрит на него внезапно ожившим взглядом.

Пускай хоть эта новая жизнь поможет ему переключиться и пережить своё горе…

…В ночную смену со мной снова выходит Вероника.

Первый из наших пациентов – блюющий кот. Его приносит семейная пара – мужчина и женщина – оба интеллигентного вида, прилично одетые. Прежде чем сесть на стул, женщина достаёт из увесистой упаковки бактерицидную салфетку и тщательно его протирает.

Ну, давайте разбираться. Рвота – это всегда огромный перечень болезней, и приходится тщательно собирать анамнез, напрягая извилины и интуицию.

Стандартно: вирусные болезни, отравление, глисты и инородка. Затем всё остальное, что также способно вызвать интоксикацию, ведь рвота – это защитная реакция организма именно на неё.

Сейчас ситуация осложняется надвигающимися новогодними праздниками: люди ставят дома искусственные ёлки и наряжают их мишурой, самый коварный из которых – так называемый «дождик». Любопытный кот играет с такой блестящей «верёвочкой» и заглатывает её. «Дождик» постепенно продвигается в кишечник, и дальше приходит она, Её Величество Рвота. Кишечник нанизывается гармошкой на тонкую, острую как лезвие мишуру и в какой-то момент прорезается: сначала образуются мелкие отверстия, затем они увеличиваются, и из образовавшихся дырок в брюшную полость начинают щедро сочиться жидкие пищевые массы. Так возникает острый перитонит, требующий дренирования и ежедневного промывания внутренних органов большим объёмом антимикробной жидкости. Добиться полноценного промывания брюшной полости обычно не удаётся.