– Идеальное общество. И как вы это видите?

– Вывести церковь из руководства. Моамы уедут на периферию контролировать дикие коммуны.

– Вы понимаете, о чем говорите?

– Да. Но никто воевать с церковью не будет. Они останутся на местах. Просто мораль общества изменится. Воровать станет невыгодно.

Председатель поставил чашку.

– Вы знаете, я человек заинтересованный в сохранении старого строя, но мне нравится ваше мировоззрение.

– Я знаю.

– Откуда вы все это знаете? Вы слишком уверены.

– Вы ошибаетесь, уважаемый. Может вам и кажется, что я символ перемен, но на самом деле я винтик в общей системе. По велению Совершенного, тяжкой ношей мне выпала эта роль всеобщего нарушителя законов, но на моем месте мог оказаться любой другой. И более того, под видом священников-моамов очень часто скрываются обыкновенные нацисты и националисты. Их узкое мышление не отвечает запросам глобализации. Нужно мыслить шире. Вот и приходится мыслить шире. И скажу вам, что я вовсе не ощущаю себя повелителем идей, а просто человеком, который выполняет свой долг. Я также имею особенность уставать и боюсь понести наказание за неисполнение долга. А если в целом, то в нашем обществе разрушена моральная идеальность.

Подошла малазийка и поставила тарелочку с зеленью. Промышленник сказал:

– Это кока. Добавляют в чай. Хорошо утоляет жажду.

Александр взял на вид обыкновенный лавровый лист и пожевал. Язык онемел как после дантиста, но больше ничего не произошло, даже стало неприятно.

– Его добавляют в конфеты, в муку, кажется. А так же это основное сырье для наркотика.

Александр запил чаем и продолжил:

– В каждом из нас живет страх потери контроля над окружающей ситуацией. В этом состоит эволюционный эгоизм человека. Хотя самым разумным было бы не вмешиваться в законы эволюции. Эти законы подвластны только Совершенному. Ибо человек смеется над прошлым, а будущее его ужасает, как извращение его современных понятий. Именно поэтому человек консервативен. Он может жить только настоящим, и только по горло в крови. Человек и вся его деятельность есть плод его собственного воображения. Но это и есть правда жизни. – Александр заметил, что на них обращают внимание и понизил голос. – Но мы современники. Если имеем шанс на перемены, то обязательно ими воспользуемся.

Промышленник сидел, опустив глаза:

– Чтобы наладить подобные экономические процессы нужны неслабые знания в экономике.

– Вовсе нет. Как ни странно. За вас это сделают профи. И если вы намекаете на меня, то я, конечно же, эту работу сделать не могу. Я вообще, по образу жизни своей, тунеядец. Кроме как сплачивать коллективы, и пользуясь их услугами, направлять энергию в нужное русло, я ничего не умею. И то, представьте себе, делаю это не отрываясь от мирского удовольствия, то бишь, от завтрака. Я хочу, чтобы вы уловили разницу – я не могу это сделать, но могу это начинать.

– Скажу вам комплимент. Вы производите впечатление беззаботного наглеца.

– Скажу больше. Когда говорят, что в успехе заложено 90% труда и только 10% таланта, то врут, так как любимчики богов в этой жизни все делают играючи. Как бы шутя. И даже сами не подозревают всей серьезности своих поступков. Им повезло. Они избранные.

Промышленник вдруг спросил:

– Говорят, что вы спите на шинели, расстеленной на полу?

Александр запнулся:

– Мне так удобно.

– Слухи. Ничего не поделаешь. Вы уже достояние нации. На вас с утра молятся.

Александр вздохнул:

– Белые люди заплыли жиром и стали не в меру ленивы.

Промышленник сильно потер руками лицо:

– Чтобы решать вопросы перераспределения военных заказов, нужно опираться на меджлис.