- А что, у нас тут есть еще какие-то магазины? – искренне удивилась Аня.

Игорь в ответ посмотрел на нее, как на психически больную.

***

С того самого вечера Косяковка развернулась к девушке другой своей стороной. Уже на следующий день, когда Аня окончательно убедилась, что нога не сломана, а синяк не такой уж и страшный, они все втроем отправились в неизведанную для нее доселе часть Косяковки – Торговый квартал, прихватив с собой порванную цепь и гнутое колесо.

Поначалу Аня дивилась: как это она, уже обегавшая с фельдъегерской сумкой, казалось бы, всю родную Косяковку, умудрилась не заметить целый квартал. Но, поглядев на него чуть внимательнее, сразу поняла, в чем дело. Тут располагались всякие «подсобные» городские организации: типография, психоневрологический интернат и дом престарелых (почему-то в одном здании – видно, ради экономии), пожарники, санэпидемстанция, полиция и прочие службы.

Но это все на одном краю улицы – том, который выходил к центру площади и завершался помпезным зданием Городской Думы. На другом же ее конце, выходящем к реке и бывшим лугам для выпаса, теснились разнообразные магазинчики, в том числе и искомая свалка ремонтника Андрюшки.

Не смотря на то, что выдвинулись они в эту часть города втроем да еще и с определенной целью – купить Игорю новую цепь и выправить колесо, Аня почти сразу «сошла с трассы» и завернула в обшарпанный продуктовый павильон, привлеченная антикварной рекламой девяностых. Игорь, разумеется, пошел за ней, а не за Олегом, который торопился увидеть креативную свалку.

Олег не сразу заметил, что остался один, а заметив, все-таки повернул назад и присоединился к остальным. Выглядел он при этом не слишком довольным, но возмущаться не стал: все-таки, они не договаривались держаться вместе, все как-то само получилось. Игорь покосился на него, поджав губы: мол, чего ты за нами таскаешься, иди на свою свалку, раз так интересно. Аня же вообще ничего не заметила, так как обшарпанный продуктовый киоск неожиданно околдовал ее своим содержимым.

- Игорек, ты только посмотри: это же питахайя! – восхищенно протянула девушка, уткнувшись в советскую витрину носом, как маленький ребенок.

- Питачего? – не понял Игорь.

- Питахайя, - повторила девушка. – Ну, фрукт такой. Вон тот, похожий на вытянутую розовую репу с отростками.

- Че, вкусный что ли, такой? – Игорь всмотрелся в неказистый плод: весь исцарапанный, бледный и явно подсыхающий.

- Да я бы не сказала, - ответила девушка. – Не в моем вкусе, по крайней мере.

- А чего ты тогда так ему обрадовалась? – не понял Игорь.

- Потому что его и в столичных супермаркетах редко можно встретить, - вместо девушки ответил только подошедший Олег, тоже вглядевшись в витрину.

- Как будто столичные супермаркеты – это показатель успешности магазина, - фыркнул Игорь, явно обидевшись за неказистый павильончик. – В них вечно одно и то же продается, да еще и в таких несметных количествах, что треть не реализуется и идет на выброс.

- Ну, положим, не треть, а намного меньше, - Олег встал на защиту супермаркетов. – И не всегда на выброс, иногда – на салаты и полуфабрикаты, если срок годности еще не вышел.

- Бе-е, - демонстративно скривился Игорь. – Так и знал, что все эти салаты из гнилья делают.

- Почему это сразу из гнилья? – насупился Олег, будто Игорь обижал его собственный магазин. – Все в рамках санитарных требований. И, между прочим, в супермаркетах общая свежесть продуктов всегда выше, нежели в таких вот местах. Да ты оглянись: все засохшее, заветревшееся, хранится вперемешку и вообще подозрительно выглядит. В некоторых местах упаковки попросту выгорели под солнцем – где такое видано? Вот где санэпидемстанция разгуляться может. Удивительно, что этот киоск еще не закрыли.