- Да я всего-то мельком и увидал, - сказал Игорь, неловко пытаясь обхватить ее за плечи. – Что там те окошки – тьфу, крошечные совсем. Тут мелькнет, там. Честное слово, цельной картины не было. Но я бы посмотрел.

- Честно? – Аня раздвинула пальцы и посмотрела в щелочку.

- Честно, - заверил ее Игорь. – Честно не было и честно бы посмотрел. Хочешь, спустимся в мою комнату, я тебе покажу вид из окна?

- Не хочу, - сказала Аня и добавила чуть смущенно: - Я твоей мамы побаиваюсь.

- Это у нее временно характер так испортился, - заверил девушку Игорь. – Маринка капризничает много, у нее зубки режутся, вот мама на всех и срывается. Она к тебе, вообще-то хорошо относится.

- Ну, не знаю, - Аня в сомнениях покачала головой: с Глафирой Дормидонтовной отношения у нее были не то чтобы напряженные, но уж точно не дружески-соседские.

- А ты чего пришла-то? – спохватился Игорь. – Случилось что?

- Да вот, мировую хотела предложить, - Аня продемонстрировала газировку.

- Газява. Пфф! – фыркнул Игорь, принимая бутыль. – Мириться надо бухлом.

- Еще чего, – возмутилась Аня. – Мал еще, чтобы бухать.

- Мы ровесники, – напомнил Игорь. – Ну да ладно. Газява так газява. Пойдем наверх, у меня там досочка – что-то вроде скамейки. Очень удобно.

Они взобрались по скользкому скату, цепляясь за неровности и друг друга. Поднялись на самую вершину, и на той стороне переката Аня действительно увидела неширокую досочку, одним краем упиравшуюся в крышу, другим – в печную трубу. Конструкция крыши скамейку явно не предусматривала, и Аня села на нее с большой осторожностью: а ну как их двойной вес сдвинет доску, и они попортят трубу? Извиняйся потом перед Глафирой Дормидонтовной. Но ничего, труба выдержала.

- Как там твой Олень? В смысле Олег Андреевич, – с едва заметной ядовитой ноткой спросил Игорь, открывая бутылку. Напиток зашипел и обрызгал Ане щеку мелкими каплями.

- Парень как парень, - она пожала плечами и стерла сладкую пыль рукой. – Работает хорошо и не пристает, в отличие от некоторых.

- Сегодня не пристает, а завтра соскучится по женскому телу, выпьет да и завалится к тебе среди ночи, - Игорь отхлебнул из горлышка. – Знаем мы эту солдатню.

- Тогда я громко закричу, и ты примчишься на помощь. Так ведь? – Аня шутливо пихнула его в бок. – Мой личный рыцарь кепки и банданы. К тому же, в сенях всегда есть Микола, он меня в обиду не даст.

- Ну, так-то оно так, - нехотя признал Игорь, отдавая бутылку. – Но мне этот хлыщ все равно не нравится. Он весь какой-то… слишком чистенький. И форма у него с иголочки, и туфли блестят, и стрижка свежая, и морда не по-людски гладковыбритая. Подозрительно. Как будто только недавно отштамповали.

- Военный же, - напомнила Аня, сделав большой глоток восхитительно сладкой химии. – Вот тебя в армию не берут, а там, между прочим, подобную аккуратность всем прививают. Забрали вальяжного пацана, вернули – статного мужчину. Тебе такому еще учиться и учиться.

- Больно надо, - фыркнул Игорь. – Я себя и так устраиваю. Что я, по-твоему, размазня? Грязнуля? Или воняю, как свинья?

- Да нет, вроде, хорошо пахнешь, - Аня проэкзаменовала чистоту его рубашки, уткнувшись носом в плечо парня. – Кондиционер с вербеной? Наверное, мама твоя выбирала. Я тоже люблю этот запах.

- А че сразу мама? – ощетинился Игорь. – Я сам свои вещи стираю. И глажу, если надо.

- Да я верю, не бесись, - остановила его Аня, примирительно ухватив под руку и снова протянув газировку. – Просто продемонстрировала, как даже в хороших вещах при желании получается углядеть что-нибудь, чем можно обидеть. Мне кажется, ты несправедлив к Олегу. Точнее, банально ревнуешь. Подружился бы с ним, а?