Однако Сарбаев, вдруг чёрство оттолкнулся от меня и заявил:

— Встань на колени и попроси прощение.

Злость и ненависть накрыла меня, притупляя предательскую жажду. И почему я не откусила ему его хамский язык?!

Сколько же в Сарбаеве высокомерия и эгоцентризма, как я могла целовать такого подонка с таким одержимым пристрастием?

Он — самое худшее, что со мной когда-либо случалось. Немедленно захотелось почистить зубы. Раз двадцать подряд. А ему хорошенько промыть рот мылом и высечь розгами напыщенную задницу.

— Сделать что? — прифигела от заявленица, аж глаз задёргался.

— Сейчас опустишься на пол и, пока я буду вести тачку, сделаешь мне минет.

Опустил ладонь на ширинку, чуть смял её, поправив вздыбленный бугор.

— Шутишь, да?

— Пососёшь мне, пока буду ехать, говорю. Начнёшь отработку за оскорбление моей чести уже прямо сейчас с качественного отсоса. Аррррр! Какой же отвратительный!!!

Ненавижуууу! Миллиард раз подряд терпеть не могу!

— Я люблю минетики, а ты? Давай, не строй из себя монашку, поработай ротиком, ублажи меня, расслабь, задобри. Подними настрой, и я тебя амнистирую. Всё зависит от того, насколько сильно ты будешь стараться, — вальяжно подмигивает.

Я на сто процентов уверена, это блеф. Если и сделаю сейчас минет, так просто он меня не отпустит. Будет пользоваться бесконечно, до тех пор, пока не надоем, пуская в ход шантаж или угрозы.

— Молчание — знак согласия?

Распускает ширинку, собираясь снять штаны, и опять мне немножко везёт.

Он бы трахнул меня за рулём прямо в рот, если бы снова не зазвонил его телефон.

11. Глава 10.

— Значит, твоё имя Селим Сарбаев.
Внедорожник устрашающе рычит, набирая скорость, мы несёмся по дороге, петляя на поворотах и нарушая правила дорожного движения.

Селим уже в третий раз проносится на красный. Благо, на светофоре нет пешеходов. Виной всему, какой-то чертовски важный звонок, заставивший Сарбаева слезть с меня и переключиться.

— Господи, куда ты гонишь?! Псих! Я не хочу умирать! — приходится вцепиться в ту самую ручку, к которой он меня пристегнул и молиться, пока этот окаянный исполняет всевозможные пируэты.

— Опаздываю, говорил же. У тебя память как у рыбы? — не упускает ни единого случая нахамить. А я к нему, между прочим, по-хорошему — имя всего лишь хотела спросить, уточнить.

— Ты хам, грубиян, бабник. Я сейчас в добром тоне спросила.

— Селим Сарбаев, — величественно вздёрнул подбородок, как истинный аристократ и закурил. — Так и есть. Ты телек совсем что ли не смотришь? Или хотя бы паблики в интернете почитывай.

— Я Оля… — не знаю, зачем это мямлю, так, для логического поддержания диалога. — Впрочем, и так знаешь, Надя рассказала.

Вот и познакомились, млин.

Это ж надо, как совпало. Недаром говорят, случайности не случаются. Судьба. На мою бедную головушку! Боюсь заглядывать в будущее хоть на часок — понятия не имею, какие ужасы и страсти ждут меня дальше.

— Зачем мне телек? Нет времени на всё это. Тем более российские каналы я сейчас не смотрю, редко дома бываю. Путешествую.

Селим резко поворачивает голову на меня, прищуриваясь.

Прикусываю язык и в уме на саму себя ругаюсь.

Черт! Прокололась. Ляпнула быстрее, чем подумала. Теперь чудище знает куда я, в случае побега, сбегу. Хорошо хоть страну не назвала. Хотя, думаю, зная моё имя и фамилию, Сарбаев нароет на меня подробное досье.

— Ты эскортница, что ли? Как я и думал! Шарахаешься по заграницам и обрабатываешь богатеньких папиков-иностранцев.

— С ума сошёл? Нет конечно!

— Всё-таки цену набиваешь! Но странная какая-то ты эскортница, пакостила-то зачем? Или с головой, того, проблемки?