– Ой, академик сидит. Я спокойные дни с тобой на пальцах посчитать могу, за все годы то. Господи, как вспомню всю жизнь ты у меня перед глазами, с самого детства. Жизнь называется прожила, корячилась, тянула тебя за уши из болота. С детства ты путным не был и в зрелости дурак дураком. Не зря мама моя говорила.

– Галя! Не надо приплетать тут, твою мать!

– Я всё помню. Всё. Как кнопку мне на стул положил в девятом классе.

– Ты ещё детский сад вспомни, дурында.

– А ты как думал! И детский сад если надо вспомню! Как ты мне песок на голову сыпал в песочнице? Забыл!

– А ты меня совочком детским дубасила! Я ничего тебе не говорил все эти годы!

– Зато помнил! Тридцать лет помнил! Мелочный такой! Господи!

– Можешь ты полчаса помолчать, Галя! Разведёмся и разойдёмся в разные стороны! Ну потерпи ты уже.

– Потерпи. Тридцать лет терпела, Миша! И надо же было связаться с таким! Где глаза мои были!

– А мои где были! Неблагодарная, могла бы спасибо сказать за Светку хотя бы.

– А что Светка. Сама её вырастила. Одна. Почти.

– Светка наша, молодец. Красавица, мастер спорта. Антошка, внучок там как?

– Была вчера у них. Растёт. Представляешь «ака» мне говорит вместо «пока», золотой ребёнок.

– Да…

– Что «да», Миша! Что «да»? Чего ты вообще Светку приплёл. Это наше дело. Светка… А как на свадьбе ты нажрался, забыл?

– Ну так свадьба всё-таки.

– С тебя же как из рога изобилия перло. Не заткнуть. Даже к тамаде полез со своими советами. Сидит, пьянь пьянью а юбку ни одну не пропустит.

– Кто, я?!

– Ну не я же!

– На себя посмотрела бы, в десятом классе, на выпускном. А как мы в санаторий ездили. Помнишь? Профессор из Москвы там к тебе цеплялся. Стоят, разговаривают, улыбалась ему. Мне ты так никогда не улыбалась.

– А чего тебе улыбаться, когда ты каждый выходной с мужиками в гараже заседал. Нет чтобы жену в кино или театр пригласить. Эх… надо было с профессором ехать. Тебя всё жалела и дожалелась. Никого жалеть не надо. Говорила мне мама…

Помолчали. Посмотрели в окно и по новой:

– Вот разведусь с тобой, найду себе жену помоложе. Такую, чтобы готовить вкусно умела. А то надоела уже эта твоя стряпня.

– Да? А как вареники мои ел и хвалил из головы вылетело. Да если знаешь, сосед наш Павел Степанович эти вареники за обе щеки уплетал, нахваливал.

– Когда только успел?

– Успел. Так что одна я точно не останусь. Не то что некоторые

– Да я, Галя, если ты знаешь в элитное брачное агенство подал заявление.

– Ой-ой!! Не смеши меня, Миша! Не потянешь ты уже знакомиться! В

тапочках тебе уже пора сидеть в уголке, да телевизор смотреть!

– Галя! Твой фонтан когда-нибудь остановится?!

– Остановится, не волнуйся, сейчас подпишем бумаги и свободны как ветер.

– Ой.. Галя!!

– Что, Миша? Сердце прихватило?! Валидол под язык, держи. Чего ты белый то такой стал, а?! Сейчас я. Сейчас…. Миша… Сейчас…

– Эй! Мальчики в белых халатах, аккуратнее там укол делайте. Как коновалы, ей богу.

«Делаем как и всем! Да вы не волнуйтесь, мамаша. Ну сердце пошаливает. Сейчас в больничку прокатимся.» – спокойным и ровным голосом отрапортавали врачи.

– Миша! Мишенька! Ты только не волнуйся, сейчас в больницу сьездишь, подлечишься.

– Галя!

– Всё будет хорошо. Вон и доктор говорит тебе.

– Галюша!

– Котлеток паровых принесу тебе с кабачками тушёными. Как ты любишь.

– Борща лучше.

– Хорошо, Мишенька, борща так борща. Постный сделаю, чтобы полезнее было. И носочки свеженькие принесу. Не переживай,

всё обойдётся.

– Галюша… ты прости меня за всё.

– Ну что ты, Мишенька. Господи, ну что вы так носилки то трясёте, как дрова несёте. Аккуратнее, я же, просила. Ой, я с вами поеду, а то мало ли что. Проследить за всем надо, знаю я вас. А вы как думали! Тридцать лет вместе прожить, это вам не чихнуть! Это уже родной человек. Так что, Миша, я теперь без тебя никуда!