Шли дни. В марте 1953 года умер Сталин, и вся страна погрузилась в траур. Сейчас у руля страны встал Берия. Им была проведена правильная, на мой взгляд, амнистия заключенных, в результате которой на свободу были выпущены 1,4 млн. человек, беременные, пожилые люди, дети, имеющих сроки до 5 лет, прекращено производство еще по 400 тысячам надуманных дел. Были прекращены «дело врачей», «авиационное дело» и ряд других громких дел, многие осужденные были полностью реабилитированы.

Так же он отдал команду на заморозку строительства двух десятков запланированных Госпланом строек – правильность этого решения не берусь судить, не зная подноготной. А вот во внешней политике мне были непонятные попытки Берии уступить японцам часть Курил, объединить Германию, планируемые им территориальные уступки Финляндии и Китаю. Зачем?

В июне перед Пленумом партии его арестовали, осудили и быстро расстреляли.

Я прождал все лето в дивизии, но вызова от Жукова так и не последовало – не решился Жуков менять историю, а возможно, что сама истории решила себя не менять.

А с 1 сентября я снова был вызван в Москву. В кабинете кадров меня встречал Перцев: «Здравствуйте, товарищ Кольцов».

– Здравствуйте, товарищ Перцев.

– Не интересно, зачем вызвали вас?

– Интересно, конечно.

– По вам не видно. Но, не буду вас томить ожиданием, скажу только то, что мы в ваших услугах больше не нуждаемся. Вот приказ на вашу отставку в связи с выходом на пенсию, ознакомьтесь, распишитесь и свободны. Вопросы есть?

– Никак нет, товарищ генерал-майор, благодарю.

Я расписался, взял свой экземпляр приказа и пошел рассчитываться с министерством согласно обходному листу, сдаче личного оружия и другим организационным вопросам. В частях шла замена генералов, назначенных Берией, на генералов нового времени.

Ну, что же, больше 20 лет я оттрубил в армии и МВД, включая льготные военные годы и службу в Сибири, теперь стану пенсионером. Я позвонил в часть, сообщив всем о том, что я уже пенсионер и у них будет новый начальник. Лесопилку Боголюбов перевел в филиал «Гелиоса», открытый в городе Улан-Удэ в 1951 году, солдаты были сняты с работ на ней, а вместо них были набраны жители города. Солдаты и офицеры свой заработок потеряли, хотя, сам филиал кооператива функционировал и там рулили их жены.

Вслед за мной уволились и перевелись в шахтинскую милицию к Ледкову Бурят и Кожуков, а Боголюбов совсем уволился из рядов и ушел в головной кооператив к Филиппову. Через Игоря я пригласил нескольких перспективных здоровых 20–21 летних ребят перебираться после демобилизации в Шахты для работы в городской милиции и участия в спортивных командах. Так закончился еще один этап моей жизни.

«Да, Палыч, бурная у тебя жизнь, то генерал-лейтенанта празднуем без тебя, то пенсию твою. Кстати, эти дела надо бы и обмыть вместе!» – смеясь, сказал Недогаров на нашей встрече у Горяева.

«Правда, товарищ генерал-лейтенант, чем думаешь заниматься?» – спросил Ледков.

– На пенсии, Сереж, так что сейчас я обычный советский пенсионер.

– Ну, генералы обычными пенсионерами не бывают. Чего в отпуск не приезжал, ждали мы все тебя?

– Не мог, Вадим, дела были, нужно было на месте дежурить.

– Дела московские?

– Да, встречался с Жуковым, но зря все оказалось, и видел Перцева, который нас когда-то проверял, а теперь он важная шишка в кадрах МВД. Жаль только, что теперь знакомство со Сталиным и Берией – это, скорее, минус, чем плюс.

– Так что решил, Сань?

– А что тут решать, займусь спортом, стану играющим тренером «Гелиоса», давно пора пробиваться в «класс А» и выигрывать все, что можно.