Боюсь, ты не заслужила…

Что ж, посмотрим, что заслужил ты!

На третьем уроке приходит Анабель. У нее такое опухшее лицо, словно его надули, как шарик. Мы с Эммой при виде нее замираем и смотрим на этот шар во все глаза. Учтиво помалкиваем в ожидании объяснений.

– Даже не спрашивайте! Оказалось, что у меня аллергия на один из препаратов! А мама запретила пропускать школу! Ужасно, да?

Я не знаю, как описать словами, на что похоже ее лицо. Меня спасает Эмма.

– Отек практически спал! – сбивчиво врет подруга.

Мы с Полем переглядываемся. Эта ложь не поможет в данной ситуации.

– Надеюсь, тебе не больно, – бросает он, прикрывая ладонью улыбку. Вот засранец. Поржет над чем угодно!

– Нет, не больно, просто странно, щеки такие одутловатые…

– У меня тоже такое было, – быстро добавляет Эмма: ей явно хочется сделать так, чтобы Анабель почувствовала себя лучше.

– Вот знала, что сегодня не стоит идти к зубному! Ведь я проверила! Последние три дня у меня слабое положение Венеры в знаке Овна! И сегодня оно усилилось!

– Венера и Овен во всем виноваты? – еле сдерживая смех, спрашивает Поль. – Что это вообще означает?

– Неудачи! – серьезно отвечает Анабель.

Глядя на своего брата, я точно знаю: он сейчас собрал всю силу воли, чтобы не расхохотаться.

– Так что у меня сейчас черная полоса в жизни… – грустно сообщает Анабель. – Ждем, когда планеты поменяют положение…

– После черной всегда следует белая полоса! – стараюсь я как можно более оптимистично приободрить ее. – Ты принесла вещи того парня?

Да, эгоистично. Да, меня волнует лишь это… Хотя, конечно, милашку Анабель мне жаль. Но она сама сказала, что ей не больно.

Анабель, как заводная мартышка, кивает головой. Такое ощущение, что баскетбольный мячик скачет вверх-вниз.

– Девочки, вот в пакете толстовка! Не стирала, в карманы не залезала. Там что‐то бренчит!

Она сует мне под нос сверток.

– Господи, это чем так несет? – Я зажимаю нос.

– Водка с апельсиновым соком. Моя малиновая кофточка абсолютно точно испорчена… От нее перешло и на толстовку, – густо покраснев, сообщает Анабель. – Я вчера так феерично на него налетела. Говорю же, черная полоса! Вы наверняка видели видео.

– Не видели. А если увижу, то этот телефон полетит из окна, – говорю я громко на весь класс, чтобы каждый меня услышал.

Анабель с благодарностью мне улыбается. Точнее, пытается. Выглядит это настолько комично, что Поль не выдерживает и хохочет, но под строгим взглядом Эммы моментально закашливается. Я же без всякого стеснения лезу в карманы толстовки. В них пара центов и ключи от байка, на которых выгравировано: «Triumph». Поль присвистывает:

– Интересно будет глянуть на этот байк.

– Да наверняка какая‐то развалина, – бормочу я себе под нос.

– Ты же вернешь ему все, да? А то мне так стыдно с ним вновь встречаться… особенно в таком виде! – Анабель смотрит на меня умоляющим взглядом.

Я еле сдерживаюсь, чтобы в голос не расхохотаться. Натягиваю на лицо ангельскую улыбку и лепечу:

– Конечно, отдам! Даже не вздумай об этом переживать. Можешь на меня положиться!

Эмма закатывает глаза, но помалкивает. Тебе от меня никуда не деться, мистер V!

День тянется слишком долго. Урок. Перемена.

Обед. Урок. Перемена. Я вся издергалась под конец дня. Мысленно представляю нашу встречу. Ничего не могу с собой поделать: азарт кипит в крови, и предвкушение заставляет сердце биться быстрее. Я не обмозговала план действий, однако знаю наверняка: ему придется постараться, чтобы заполучить ключи от своего байка. А если этот нахал и вправду решил позвать меня на свидание, то его ждет крупнейшее разочарование в жизни. Он запомнит меня навсегда. Уж что-что, а отшиваю я всяких самодовольных болванов божественно!