– Вижу, ты приоделась. Раньше было лучше, – хмыкает ненавистный одноклассник. – А тут где застежка, сзади?

– Отпусти! – Вырываюсь из его рук. – И оставь меня в покое! Я…

– Ты первая передо мной провинилась, гусеница. Надо было смотреть, куда идешь. Или вообще оставалась бы в своей школе, тогда бы точно больше не пересеклись.

– Да я бы с удовольствием там осталась! – выпаливаю я. Слишком громко – на нас уже начинают обращать внимание. Ко всему прочему, мы еще стоим в проходе. И, конечно, интерес ко мне Артурчика не ускользает от внимания той самой брюнетки, которая так его называет. – Но у меня не было выбора… – добавляю я и закусываю губу, чтобы не разреветься при всех, и хуже того – при нем.

– Правильно, – шепчет он, наклонившись к самому моему уху, как вчера. – Выбора у тебя нет. Я тебе его не оставлю.

Стася Черемухина

Чуть хрипловатый голос Артура Маевского звучит так интимно, что становится не по себе. По коже ползут противные мурашки. Упираюсь ему в грудь ладонями, с силой отталкиваю парня с дороги, хватаю свой рюкзак и выбегаю из класса. Только в коридоре, немного отдышавшись, понимаю, что захватила не все. О чем мне тотчас же напоминают.

– Эй, ты там забыла на парте, – походкой королевы приблизившись, заявляет его чернокудрая подруга и впихивает мне в руки мой пенал и тетрадь. – Дешевка, – морщится она, глядя на то, как я неловко заталкиваю свое имущество в рюкзак. – И ты, кажется, решила проигнорировать мое предупреждение не лезть к Артурчику.

– Твой Артурчик сам ко мне пристает! – отвечаю я, окончательно разозлившись. – Не видела разве? Так и тянет свои грабли!

– Эй, полегче. Если он к тебе лезет, значит, имеет какой-то свой интерес… но не личный. Ни за что не поверю, что у Маевского может быть настолько плохой вкус.

– Послушай, – выдыхаю я. – Что тебе от меня надо? Я не гонялась за перспективой перевестись в вашу суперкрутую гимназию. Веришь ты или нет, но меня вполне устраивала моя старая школа, самая обычная. Просто так вышло, что я победила в олимпиаде и…

– Победила в олимпиаде и вынуждена была начать учиться в элитной гимназии, – издевательским тоном произносит собеседница. Вышедшая из класса вслед за ней группка девчонок тут же начинает услужливо подхихикивать. – Бедная-несчастная. Это же так тяжело – со своими нищебродскими шмотками вдруг оказаться среди нас. Пожалеем ее, девочки? – Оборачивается она к своим прихлебательницам, и те начинают смеяться уже громче, не втихую.

Стискиваю зубы, чтобы не сказать то, о чем впоследствии могу пожалеть. Что бы я ни ответила сейчас, любое мое слово будет переиначено, вывернуто на свой лад и обсмеяно. Лучше промолчать, как бы это ни было сложно, и идти дальше своей дорогой. А именно – в другой класс. Урок уже скоро начнется, и опаздывать на него во второй учебный день мне не хочется. Как и привлекать к себе излишнее внимание еще и остальных учащихся и учителей. Мне с лихвой хватает и того, что уже привлекла.

Накинув рюкзак на плечо, я иду дальше по коридору и вдруг едва не натыкаюсь на Сонмина. Выходит, он все это время был где-то рядом? И слышал наш с брюнеткой разговор?

Думать об этом не хочется. А еще смущаюсь, когда вспоминаю вчерашний день. И ту неприятную ситуацию, при которой присутствовал Ким Сонмин.

Захочет ли он после этого со мной заниматься?..

– У тебя сегодня после уроков есть время? – спрашивает кореец.

– Да, – киваю я. Мои дни и в особенности вечера вовсе не загружены. Я не посещаю спортивные секции, не занимаюсь танцами, о которых когда-то мечтала, – все это требует значительных финансовых вложений, которые наша с мамой маленькая семья не может себе позволить. Иногда разрешаю себе побродить по книжным магазинам, полистать и понюхать новые книги. Почему-то из всех запахов в мире мне больше всего нравится запах свежей типографской краски.