– По праву того, что я следователь. Сейчас оформлю постановление о выемке, а потом и показания твои запишу под протокол, – жёстко ответил Олег.

– Суки! – заревел Семёнов. – Развели, падлы, как последнего мудака! Да вы такие же твари, как ваш Митрофанов, как его начальнички!

– Заткни пасть! – взорвался Олег.

– Молчать! – Борис резко дёрнул его за плечо. – Извини, Витя, – Щербаков участливо положил руку на плечо Семёнова, – извини друг, но мы расследуем убийство, и так нужно для дела. Когда протрезвеешь, самому будет стыдно за свои слова. А мы… Мы разберёмся во всём!

– Извини, старик! – уже миролюбиво сказал Олег, доставая из папочки бланки протоколов и постановлений. – Не люблю, понимаешь, когда меня обзывают плохими словами.

Пока Олег оформлял бумаги, Борис внимательно рассматривал фотографии в альбоме. Семёнов молча смотрел на них осоловевшими глазами. Также молча подписал протоколы допроса и выемки.

– Старик, как только закончу дело, я тебе обязательно верну альбом. Обещаю! Слово офицера!

Семёнов отмахнулся рукой и побрёл к дивану.

– Уходите, мужики. Видеть никого не хочу, – глухо произнёс он, отворачиваясь к стене.

Олег и Борис молча покинули квартиру.

– Ну? Как всё прошло? – изнемогающий от любопытства Синицын встретил их у машины. – А что это вы такие невесёлые?

– Знаешь, Олежа, – игнорируя вопрос Алексея, обратился Борис к Островецкому, – я чувствую себя так, словно мы сделали что-то недостойное, некрасивое…

– Да я тоже. Но мы с тобой ни в чём не виноваты. Работа у нас такая – приходится иногда и так, – Олег тоже чувствовал себя как не в своей тарелке.

– Между прочим, один из лучших следователей Латвии, а столько процессуальных нарушений, – Борис решил немного отвлечь друга от невесёлых мыслей.

– Это каких же?

– Ну, во-первых, действительно, по какому праву ты выносишь постановление о выемке практически в чужой стране? Во-вторых, выемка не санкционирована прокурором, без понятых. А в-третьих, как это ты решился допрашивать, мягко говоря, не совсем трезвого человека? Олежа, с каких это пор ты стал так вольно обращаться с законом?

– Отвечаю по пунктам. Во-первых, чужая или не чужая страна – ещё бабка надвое сказала. Новых законов или подзаконных актов ещё нет, поэтому я пользуюсь прежними. Во-вторых, мне Семёнов очень пьяным не показался. Или ты хочешь завтра ехать сюда и допрашивать его? А может, вызовешь его к себе повесткой? В-третьих, в неотложных случаях следователь сам может назначить выемку с последующим уведомлением прокурора. И ты это знаешь не хуже меня. А в-четвёртых, как ты себе представляешь выемку материалов у Семёнова в присутствии понятых – соседей или просто прохожих? Да завтра же поползут слухи, что бывший майор не в ладах с милицией. И кому ты потом докажешь, что Семёнов хороший мужик и чист перед законом?

– Ну, всё, всё, уел, – примиряющее поднял руки Борис. – А теперь, едем ко мне. Ксюха уже заждалась. Она там таких разносолов наготовила – пальчики оближешь!

– Только сначала заедем к тебе на службу. Надо отдать фото твоим криминалистам – пусть увеличат, как смогут. Потом разослать запросы, ориентировки. В общем, ещё куча работы…

– А лейтенант на что? Вот Алексей всем этим и займётся. А мы поедем ко мне домой. Завтра весь день гуляем по Москве, а в Ригу я тебя отправлю вечерним рейсом – в 19.15. Так что, можешь звонить, чтобы прислали за тобой машину.

– Зачем, я в таком случае преспокойненько доберусь последним автобусом. Он отходит от автовокзала в 23.20. А гонять просто так машину – у нас с бензином напряжёнка. Кстати, ты серьёзно собираешься разбираться с афганскими делишками Митрофанова?