Габриель тут же занервничала:

– Я… Нет.

Взгляд Люка стал непроницаемым, но Габриель на миг показалось, что в глубине его глаз промелькнуло что-то похожее на сочувствие.

– Ты всегда действовала чересчур импульсивно, причем во вред себе, – негромко заметил он. – Насколько я понимаю, Раф отказался сопровождать тебя.

– Он занят! – защищая брата, воскликнула она. – Уверена, у тебя тоже есть дела. Скажи, где я могу найти мать?

– Идем, – отрывисто бросил Люк и повернулся. – Жозе поместили в одной из комнат западного крыла. При ней постоянно находится медбрат – врач велел не оставлять ее без присмотра.

Габриель закрыла дверь, сунула ключ в сумочку и поспешила за Люком.

– Она настолько плоха?

– К сожалению. Дважды мы думали, что потеряли ее.

Девушка помолчала, но затем все же спросила:

– Как ты думаешь, она захочет меня увидеть?

Лицо Люка приобрело жесткое выражение.

– Не знаю. Тебе следовало сначала позвонить, а не мчаться сюда сломя голову.

Опасения Габриель усилились, когда они вошли в западное крыло замка. Жозе Александер никак не проявляла свою любовь к детям, если вообще испытывала ее, зато критиковала она их по поводу и без повода. Детство Габи провела в тщетных попытках хоть как-то заслужить мамину похвалу, но так этого и не добилась. Несмотря на семь лет, в течение которых она почти не поддерживала контакт с матерью, детское желание угодить ей снова дало о себе знать. Неужели Жозе откажется ее увидеть? Что, если в бреду она не звала своих детей?

Медбрат, седовласый мужчина лет за пятьдесят, встретил их в гостиной. Люк представил его как Ханса.

– Самая упрямая больная, за которой мне приходится ухаживать, – с улыбкой сказал он Габи. – Она недавно приняла лекарство, но у вас есть еще минут пять, пока она не начнет клевать носом, заявляя при этом, что спать не хочет. – Ханс снова улыбнулся и указал рукой на закрытую дверь.

– Спасибо, – поблагодарила его Габриель, чувствуя, как на нее накатывают волны страха. Но не отступать же в последнюю минуту, хотя ее брат и Люк, скорее всего, правы!

– Мне зайти с тобой? – негромко спросил Люк.

– Нет, – тут же возразила она. Не хватало только, чтобы он стал свидетелем ее унижения! С другой стороны, возможно, именно его присутствие заставит мать держаться хотя бы в рамках приличий. – Да.

– Так нет или да? – уточнил он с легкой усмешкой.

Их взгляды встретились, и первой отвела глаза Габриель:

– Да.

– Не больше чем на пару минут, – предупредил их Ханс.

– Спасибо.

Собравшись с духом, Габи открыла дверь и вошла. В комнате было тепло. И полутемно, так как солнечным лучам приходилось пробиваться через плотные занавеси. Большую часть комнаты занимала кровать. Она была так велика, что лежащая в ней женщина казалась совсем маленькой.

Семь лет назад волосы Жозе Александер были черны как вороново крыло и ниспадали почти до талии. Сейчас волосы были коротко подстрижены, и в них появились седые пряди, но она по-прежнему была самой красивой женщиной из всех, с кем приходилось встречаться Габриель. Глаза Жозе – потрясающие глаза глубокого синего цвета, прежде зорко следившие за всем, – были закрыты. Габриель была довольна этой крошечной передышкой, так как она давала ей время хотя бы немного совладать со своими эмоциями.

– Жозе, – негромко позвал Люк. – Простите, что мы зашли так поздно, но к вам гостья.

Ресницы Жозе дрогнули. Она медленно открыла глаза. Ее взгляд сфокусировался на Люке, затем на застывшей рядом с ним Габи. С ее губ сорвался вздох. Затем она снова закрыла газа и отвернулась от посетителей.

Глаза Габриель защипало от слез, она произнесла чуть срывающимся голосом: