– Не пей! Нельзя! – не унимался глюк.

– Погуляй, – улыбнулся Боря и снова упал возле ручья.

– Неееет! Эту воду пить нельзя!

– Но почему? – не сдержался Борис.

– Странный вопрос. Туда же рыбки какают.

Аргумент был настолько весомый, что вогнал в ступор. С одной стороны, терпеть уже не было мочи, но с другой – как-то не камильфо пить воду с какашками. Даже не в них дело, а в том, что тебя предупредили и приходится уже играть по чужим правилам, чтобы не выглядеть лохом и уродом, хотя тебе наплевать на все их правила, но ты всё равно ведешься, и от этого выглядишь таки лохом, только в своих глазах.

– Кто ты?

– Белка я. Точнее, белк.

– Я тебя не вижу. Ты у меня в голове?

– Ты что, дурак? В какой голове? Я на дереве. Не туда смотришь. Левее и выше. Видишь? Вот я тебе лапкой машу.

И тут Боря действительно увидел сидящую на ветке белку. Серую с рыжими подпалинами. С пышным хвостом и кисточками на ушках. И она махала ему лапкой, привлекая к себе внимание.

После говорящего ящера говорящая белка уже не впечатляла, но всё равно, непривычно. Куда мы попали? Что это за шапито? Удивительное будущее ждёт весь мир. Может, это и есть последствия тех катастроф, о которых прожужжали уши СМИ? Может так выглядит постапокалипсис?

Жажда прервала печальные размышления.

– А где попить можно?

– Тут родник недалеко. Пойдём, отведу.

– Пойдём, – Борис не удержался, зачерпнул руками воду, набрал в рот, пополоскал и выплюнул.

– Фу. – Сказала белка, ловко слезла с дерева и подбежала прямо к Боре.

– Что «фу»? В воздухе какают микробы, а в твоём роднике – амёбы, и что с того?

– Там нет амёб.

– Амёбы есть везде.

– А я не видела их там.

– А они невидимые. Идём уже.

Белка махнула лапкой, зовя за собой, и побежала в лес. Борис поспешил за ней. Зверёк то запрыгивал на ветки и скакал с дерева на дерево, то скользил по траве, практически исчезая из виду. Через несколько минут они вышли на лужайку, посреди которой бил родник, заботливо обложенный камнями и дощечками. Вода была ледяная, аж скулы сводило, но Борис никак не мог остановиться, пил и пил, пока не заболел живот.

Белка подошла к воде, покрутилась, попрыгала с камня на камень, потом посмотрела на Борю.

– А это правда, про амёб?

– Да, и ещё инфузории.

– Ну, тогда я не буду пить. А ты кто? Ты не местный, да?

– Не то слово. Меня Борисом зовут. А тебя?

Белк удивлённо посмотрел на него, казалось, сейчас пальцем у виска покрутит.

– У белок нет имён.

– Странно, у одного моего знакомого жила белка в саду, так он её называл…

– Это она ему сказала имя?

– Нет, конечно, белки не разговаривают. Во всяком случае, у нас.

– У нас, у вас.… Знаешь, почему мы не разговариваем? Потому что нам не нужно разговаривать. Мы настолько умные, что мы ничего никому сказать не можем. Потому что все белки такие умные и всё-всё знают. И нам не нужно никому ничего доказывать. Мы книг не пишем, картин не рисуем, музыку не сочиняем по одной причине – любая белка сможет сделать такое же не хуже. Нам не нужно меряться с другими, у кого что больше. Это вы, люди, и ещё эти, динозавры, носитесь со своим разумом. Венцы, цари природы. Ха-ха-ха. Вы вообще – позор эволюции.

Борис возмутился:

– Ты чего? Настроение плохое?

– Плохое. Ладно, извини. Извини, вышел из себя. Всё нервы. Вот деревья никогда не выходят из себя, им не надо нервничать. И говорить не надо. У них даже рта нет. Он им не нужен. Они настолько умные, что им даже думать не нужно. Эх, как я им завидую. Стоишь себе, ничего тебе делать не нужно – ни еду искать, ни потомство растить, ни от уродов всяких убегать. Стоишь себе, всё знаешь. Имеешь все ответы на все вопросы. И всё – вершина совершенства. Как-то эволюция пошла от сложного к простому. Вот вы сейчас в самом низу.