– Я сделал всё, как ты хотел, – говорил Пьер по телефону-гарнитуре. – Надеюсь, ты выполнишь все условия договора?

– Вы меня обижаете, господин Пьер, – ответил Григорий на другом конце линии. – Я не настолько низок, чтобы поступить с Вами так нечестно. Я приложу все усилия, чтобы в Артеи настал мир, и чтобы вся семья Бен Кильмани жила благополучно. Вы знаете, я не желаю причинять вред Розе, Фарлю и Эдмунду. Вы единственный, кому я рассказал свой план, свою истинную цель. Это знак моего безграничного доверия.

Пьер положил трубку.

«Роза, я и ты… мы пережитки истории. Пора бы нам уступить дорогу молодым и доверить им судьбу страны. Отдаю тебе должное, ты воспитала удивительных ребятишек. Мне было невероятно приятно работать вместе с ними. Все они уникальны и за ними будущее. Но конкретно с одним из них ты перестаралась… и вырастила настоящего монстра. Я даже представить не мог, что такое дитя может родиться на свет. И также я не представляю, кем нужно быть, чтобы одолеть его».

После отставки Пьер уехал из Артеи и переместился в Фетру – культурную столицу государства. Там он остался жить, больше не вмешиваясь в дела политики.

Через какое-то время после этого Григорий добился отмены бесклассового статуса новых поселений, и Фарль ничего не смог ему противопоставить. Каждое решение стало вердиктом, которое было уже невозможно отменить. Весь совет был сосредоточен на борьбе с неутихающими беспорядками. Огонь в Артеи распространялся на другие города, и уже несколько десятков храмов Единства были атакованы. Население городов, естественно, ополчилось на теистов, начав на них гонения. Совет пытался бороться и с этой дискриминацией. Ненависть порождала лишь большую ненависть. В Артеи как в месте начала был объявлен комендантский час и были усилены гарнизоны СОГ. Неоднократно Зайн Такира пыталась привлечь к работе контору. Но по неизвестной причине Числа не выходили на связь, они просто исчезли со всех радаров. Даже Григорий не мог связаться с ними, организация залегла на дно. Апогей трагедии случился спустя два месяца, когда неизвестные взорвали пустующий храм Святого Благодетельного Григория – религиозного центра всех приверженцев Единства. Это случилось ночью. Череда взрывов нагрянула неожиданно, перепугав всех жителей. В небе нависла смольная дымка, и оно окрасилось цветами пламени. Башня собора с грохотом упала наземь, развалившись на тысячу обломков. За взрывом последовал пожар, и все соседние постройки, вроде зоны плача, были сожжены дотла. Не передать словами ужас тех, кто в ту злополучную ночь обратил свой взор на небо. За стеной Рабочего района был виден лишь дым, вздымающийся ввысь, и яркий свет, ползущий туда же. Жители Центра лицезрели, как необузданное пламя пожирало дорогое их сердцу достояние культуры. Пожарные не успели вовремя, и всё здание было бесследно уничтожено.

Эти события и назвали «возмущением теистов».

Уничтожение храма дало правительству полное право объявить о временной приостановки деятельности теистической общины до выяснения обстоятельств. Её лишили юридического статуса, а любые публичные практики оказались вне закона. Однако саму веру они не запретили, и теистам разрешалось проводить обряды в закрытых помещениях, но в количестве не больше десяти человек. Это стало отличным поводом для Григория сместить Розу, выгнать из высшей палаты совета. Так он и поступил. Роза как глава теистической общины, сначала была отстранена от работы, а после официального роспуска общины она не могла находиться в совете на законных основаниях. Но проблемы коснулись не только Розы, после такого происшествия пострадал и статус архиепископа. На внеплановом собрании епископата было принято решение об его отставке, по причине неспособности справиться с ситуацией. Епископы считали, что смена архиепископа умерит пыл бунтующих, ведь фигура Феодора стала объектов ненависти. Его обвиняли в неправильном выборе и в не следовании традиции мирного сосуществования. Следующим архиепископом стал Авреель, бывший епископ Западной Церкви, что покровительствовала Кол Галландам.