Более того, были случаи, когда операции SOE приносили союзникам значительные успехи. Его диверсия на заводе по производству тяжелой воды в Верморке (Норвегия), вероятно, помешала попытке фашистской Германии создать атомную бомбу. Его партизанские действия в Монбельяре в оккупированной Франции показали, как небольшая группа людей может уничтожить пулеметное гнездо, когда не помогла серия бомбардировок. Наконец, и, вероятно, это более важно, чем что-либо еще из его достижений, как отметил М.Р.Д. Фут, SOE вернуло чувство самоуважения странам Европы и Дальнего Востока, обычные армии которых были полностью побеждены армиями стран оси. Многие его агенты, засланные на оккупированные территории для оказания помощи группам сопротивления, проявили поразительную храбрость. Командующий авиакрылом Форрест Фредерик Эдвард Йео-Томас (кодовое имя «Белый кролик») установил связь с французским Сопротивлением и сумел избежать фашистского плена. Другие, вроде Виолетты Шабо, не дожили до того, чтобы рассказать свою историю, не выдержав допросов и пыток, и были казнены. В общей сложности SOE отправило 55 женщин-агентов в оккупированную Европу, 13 из которых были либо убиты в бою, либо казнены^>51.

Во время Второй мировой войны британская разведка расширила свои имперские полномочия так, как никогда раньше. МИ-5 отправила больше офицеров в британские колонии и страны Содружества, чем когда-либо раньше, а GC&CS радикально увеличила свои возможности, «всасывая» вражеский трафик из своих региональных станций по сбору информации, расположенных по всей империи. Тем временем SOE вооружало партизан, воюющих против стран оси. Однако есть одна глава в повести о действиях британской имперской разведки в военное время, которая, очевидно, настолько связана с государственной тайной, что лишь недавно была раскрыта. У нее есть несколько удивительных параллелей с сомнительными приемами в деятельности разведывательных и служб безопасности в настоящее время.

Как составная часть контрразведывательной деятельности во время Второй мировой войны в практику британской разведки входили такие совершенно секретные действия, как задержание, допрос и перевозка вражеских шпионов из одной части Британской империи в другую. Временами это очень походило на финансируемое государством похищение людей и напоминало процесс «чрезвычайной выдачи заключенных», который применяло правительство США в так называемой «войне с террором» ближе уже к нашему времени. После декабря 1940 г. дешифровщики «Ультра» раскрыли ряд немецких шпионов, действующих в Британской империи и странах Содружества. В первые шесть месяцев 1942 г. в различных британских колониях были выявлены (но не арестованы) шесть шпионов высокого ранга, а в июне 1942 г. один из них, работавший в Момбасе в Кении, был задержан местной полицией. Его арест вызвал спор внутри МИ-5 о том, что делать с ним и другими такими шпионами. В МИ-5 хотели, чтобы их и других агентов, возможно работающих в различных уголках империи, допросили и, если возможно, сделали двойными агентами, что было бы составной частью системы дезинформации. Однако офицеры МИ-5 из отдела В1а, ответственные за контрразведку, не хотели, чтобы этих людей допрашивали в далеких уголках империи, где нельзя было гарантировать применения эффективных методов. Более того, в МИ-5 опасались, что если установленных шпионов будут допрашивать на местах, то колониальным властям, которым не всегда можно было доверять, пришлось бы раскрыть самый оберегаемый секрет времен войны – существование «Ультра». Следователи постоянно использовали информацию, полученную из сообщений «Ультра», чтобы заставить вражеских агентов думать, что британская разведка знает все об их заданиях. Вместо этого в МИ-5 хотели, чтобы этих агентов привозили на их засекреченную следственную базу – лагерь 020, расположенный в бывшем сумасшедшем доме Летчмир-Хаус в Хэм-Коммон – южном пригороде Лондона.