Пришли. Как приятно было после жаркого солнечного похода окунуться в чистую прохладу дома. Нас встретила мать в белом платке, повязанном на манер большевицких красных косынок. Приятно видеть ее приветливую улыбку, что было крайне редким явлением.

– Ну шо, купили форму? – увидев покупку, она обрадовано спросила бабушку. И бабушка развернула узел. И достала оттуда школьную форму.

– А вы-ж ее примиряли? – озабоченно спросила она, – А-ну давай, Валик, надень?

Я надел школьную форму, фуражку с кокардой и стал похож на маленького юнгу с парусника, только китель был не морской, а школьный.

– Ну теперь можно и в школу. – Откуда не возьмись, раздался голос Нюськи.

Нюська считалась двоюродной сестрой, но вела себя, словно старшая и родная, позволяя себе разные воспитательные выпады в мою сторону. Она была среднего роста, ей было шестнадцать лет. Отличалась ехидной подкалывающей манерой ведения разговора, всякий раз демонстрируя свое превосходство, и сейчас она пыталась «шутить»:

– Ты як министр в форме?

Она жила у Ольги Андреевны и была дочкой тети Феодосии или, как все называли ее маму, родную сестру Ольги Андреевны, тетя Феня. Итак, смотрины прошли успешно. Бабушка Евгения Лаврентьевна больше не делала таких длинных путешествий и занималась хозяйством. Варила еду у печки, убирала грецкие орехи, помогала по уборке картошки с огорода. Так за заботами подошло первое сентября. К этому торжеству мать подготовилась сполна. У меня был новенький портфель, тетрадки, букварь, ручка, чернильница, чернила и все-то необходимое, что нужно первокласснику…

А в первый школьный день родители, приведшие нас в школу, ушли раньше. Впервые дети, как взрослые, шли домой самостоятельно. Я обнаружил, что следом за мной идет девочка из нашего класса. На следующее утро я столкнулся с ней, когда выходил из калитки своего двора на улицу.

– Здравствуй. – Поздоровалась она тоненьким голоском и опустила глаза.

– Здравствуй. – Ответил я.

И мы, молча пошли в школу. Осень. Желтые листья на стройном ряду каштанов возле церкви и синее-синее небо, бодрящая прохладца осеннего ветерка, жужжание ос, шныряющих, как быстрый полет камешка, все это бабье лето. Юные школьники спешили улицей в школу мимо каштанов, церкви и школьной спортивной площадки. Вот ступеньки входа. Попутчики слились с толпой школьников, и скрылись за дверью школы…

На следующий день утром, по дороге в школу, я снова столкнулся с девочкой. На ней форма в виде маленькой гувернантки. Такую форму я видел в дореволюционных книжках с картинками, которые находил на чердаке нашего дома. Белый передник на коричневом платьице особенно подходил к ее двум косичкам с бантами. Она несла большой портфель.

– Здравствуй! – тоненьким голоском, подражая взрослым, поздоровалась она, – Тебя Валик звать? – спросила она.

– Валик, а тебя? – я в школе слышал ее имя, но не запомнил. В классе заметил, что она сидит возле стены с рыжеволосой девочкой.

– Меня звать Шура. – Сказала она, взглянув на меня серыми огромными и чуть раскосыми глазами. Ее красиво очерченные брови были длинными и чувственными, слегка припухлые губы приветливо расплылись в улыбке.

– Так ты в школу? – авторитетно спросил я.

Девочка опустила глаза и пискнула:

– В школу.

– Ну пошли вместе.

Так состоялось мое знакомство с моей первой Любовью. До самой школы молчали. Возле школы мальчики увидели нас и понеслось:

– Жених и невеста, тили-тили тесто, жених и невеста!

Я и Шура покраснели до ушей. Каждый из нас твердо решил больше не ходить вместе, мозоля глаза не воспитанным одногодкам.