Скроет дорогу в тумане.
Скалы воздвигнет, пороги
Или заточит в остроги.
Щедрой душой обналичит,
В грязь превратит, обезличит
И приголубит, обнимет,
А упадёт – не поднимет.
В перечне предназначений
Множество будет мучений.
Избранных нет перед болью,
Как от несчастий отбою.
Ну а пока что на взлёте,
В красном живёт переплёте
Юная эта особа.
Ямб – её первая проба.
Слогом чиста и невинна,
В лоне мечтаний наивна.
Цвет её глаз изумрудный
Светел без взрослости трудной.
Праведной правой рукою
Зиждет строку за строкою
На языке своём детском –
Русском, французском, немецком.
Левая тоже ведь детская,
Только лукавая, дерзкая.
Рук этих образ полярный,
Жанр её эпистолярный.
Впрочем, душа поэтессы
Создана из антитезы.
В лицах – личинах безликих,
В фундаментальностях хлипких.
В равности ада и рая,
Где жизнь по-доброму злая.
Где идеал абсолюта
В нищем богатстве приюта.
В бездне на дне монолога,
В слабости сильного слога,
В дар, превративший бездарность,
Благости – в неблагодарность.
В томных мгновениях вечных,
В чувствах любви скоротечных.
В невыносимости воли
Да в терпеливости боли.
Так вот она год за годом
Слилась, сжилась с антиподом.
Страстью изменчивой пьяна,
В смене ветров постоянна.
Волос с ковыльностью пашен
В цвет золотой перекрашен,
Прядью на плечи сбегая.
Та же, но тотчас другая.
Вот и стихи, словно волны,
С рифмой и ритмикой вольной.
В брызгах душа бунтовская,
Бренная пена морская.
Море и донные камни –
Письма её с дневниками,
Пенный прибой, торжествуя,
Выплеснет их, отшлифуя.
Вырвет из юных мгновений
Девичьих стихотворений.
Женщину не обессудьте
В страстности женственной сути.
Чувства зардятся пожаром,
Жаля безжалостным жалом.
Кто? Долгожданный спаситель?
Женской души искуситель?
Жертва и спасший в огне –
Оба на красном коне.
Пусть не порвётся подпруга –
Кукол не жаль и не друга.
Он – преходящий, грядущий,
Душу ли, тело ли мнущий.
Жаждал ли он поцелуя?
Господь с тобой – аллилуйя!
След ли, цветок ли, помятый
Им, друг для друга понятный.
Письменной тайною их
Был непридуманный стих.
Странно бы как ни звучало,
В женском – мужское начало.
Это известно одной
Ноющей ямке грудной.
Быть ей со сладкою болью,
Гнать за свободной любовью.
Сколько примчится за ней
Огненных красный коней?
Слоги в строке – перебои,
Будто сердечные сбои,
Паузы и перерубы –
Жаждой обсохшие губы.
Стоном натружены жилы –
Большего не заслужили.
Вместо цветных бижутерий –
Вздутые тромбы артерий.
Сладостна горькая лира.
Вместе с устами кумира
Выпита вся без остатка,
Без чувства меры и такта.
Пенсне – изящная хрупкость;
Всё же её близорукость
Даром предвидеть владела,
Будто бы в воду глядела.
Много чего совершила,
Плотью жила и грешила.
К прошлому нет возвращений,
Есть диалектика мщений.
Цепь роковая свершений,
Травля, позор унижений,
Долгих метаний, смятений,
Зло нависающих теней.
Нет серебра, нет и злата,
Но наступала расплата
Бога – небесная кара
С крыльями как у Икара.
Грешным величия платны,
Ей же все цены стократны.
Клятву поправ во плоти,
Сгинешь – плати не плати.
По-над разверзнутой бездной
Глас слышен правды небесной
Супротив истины лживой –
Правды земной, но фальшивой.
Фальшь, лейтмотив нарушая
И клевете подражая,
Выстроив ложь мирозданий,
Требует крови страданий.
Полог без стен и без пола,
Крест со следами раскола.
Кубок с вином опрокинут,
С правдой входящие сгинут.
Всячине всякой есть мера,
Но не утрачена вера.
Тело бессильное тленно,
Вырваться хочет из плена.
Выход один тупиковый,
Нет в нём на счастье подковы.
Слабым окинута взором
Дверь с неземным коридором.
Всё-таки найден проход,
Виден сквозь прорезь восход.
Пройден, возможно, тупик
По восходящей на пик.
Силы собрав, как для спринта,
В терниях нор лабиринта