– Вас не тронут! – заявил он. – Но я хочу, чтобы главы восстания вышли вперед, ко мне, и приняли достойное наказание за содеянные грехи против Короны! Вы сами осознаете свою вину. Я уверен в этом. Если же вы, по какой-то неведомой мне и моим убеждениям причине, не сделаете этого, я превращу улицы Прасепса в груды пепла!

– Не надо! – послышался голос с улицы. – Мы готовы!

Несколько мужчин в плотных кожаных доспехах, сделанных их собственными руками, вышли вперед, склонив головы перед принцем. Они выстроились в ряд перед постаментом, после чего один из них вновь заговорил:

– Наша цель – не захват власти, Ваше Превосходительство. Наша цель – показать вам и Королю, сколь губительна политика Короны! Мы понимаем, что править всем материком трудно, но люди начинают гибнуть от голода. У детей нет достойного образования и будущего. У мужчин нет работы и денег, чтобы обеспечить свои семьи, – говорил он. – Мы не хотели никого убивать, но иного выхода не нашли. Боюсь, наша жертва повторится вновь, если Корона не изменит своих приоритетов в правлении государством. И так будет продолжаться до тех пор, пока весь материк вновь не превратится в пепелище. Простите нас, принц Бэззер, и услышьте нас.

Встав на колени, мужчины смиренно ждали своей неизбежной участи.

– Ваши слова услышаны, – нахмурившись, твердо произнес Бэззер и призвал свою косу.

Вырвавшийся поток пламени в мгновение ока обратил предводителей восстания в груду тлеющих углей. Прах, что от них остался, был подхвачен порывом прибрежного ветра и унесен далеко в волны бушующего моря, что переливалось лазурным мерцанием под утесом города.

Выждав, пока пламя затихнет, и Бэззер отзовет свою косу, офицер личного состава принца подбежал к постаменту и обратился к своему господину:

– Я вынужден доложить тревожную весть, – трясясь, выпалил он.

Сам Бэззер не сразу обратил внимание на подчиненного, наблюдая с довольной ухмылкой на устрашенных жителей города, которые, попрятавшись за стены домов, молча наблюдали за тем, что же будет делать их принц дальше.

– Они не понимают, что все это я делаю ради них, – вздохнул он, опираясь на рукоять косы, клинок которой был вонзен в постамент. – Все эти страдания, этот страх – ради их же благополучия. Но они не ценят. Грязные подонки, как они посмели осквернить честь Короны своей кровью! Они не в силах оценить все те усилия, что я прилагаю, – наконец, опустив взгляд себе под ноги, он увидел стоящего в строевой стойке офицера и обратился к нему, не скрывая своего раздражения:

– Чего тебе?

– Ваш отец, Король Кэрит, – лепетал офицер, – передает послание.

Бэззер мгновенно отозвал косу и спрыгнул с постамента, после чего схватил гвардейца за шиворот и поднял над землей:

– Что мой отец передает? – настороженно прорычал он.

– Он… – хрипел офицер, болтая ногами в воздухе, – он просит вас оставить свои дела здесь и поскорее вернуться в Столицу.

Отбросив солдата в сторону, Бэззер задумчиво отошел в сторону. Спрашивать с последнего повод такой просьбы было бессмысленно, ведь принц и так его знал. И повод этот был, наверное, самым печальным из всех возможных. Единственное, чего не мог простить себе молодой воин с самого детства, так это собственной слабости. Поэтому, когда ему приходилось сталкиваться с ударами судьбы, перед которыми он был бессилен, его каменное сердце разрывалось на части.

Монотонный серый дождь накрапывал по сырой земле, отбивая смиренный ритм, под который двигалась мрачная процессия. Тысячи людей, невзирая на погоду, вышли из своих домов и тихо плелись по улицам Столицы в сторону, где королеву Кори провожали в последний путь.