– Хм. Задачка-то… усложняется. Похоже, теперь нам предстоит тренировать другие группы мышц. И сердце.

– Да, Рахель. Но вот что радует…

– Да?

– Нам не дают четыре варианта – теперь, когда наши организаторы убедились, что мы уже не разделимся, варианта всего два.

– И что? С какой стати это должно нас радовать?

– А вам бы хотелось, протопав, при самом неудачном раскладе, четыре спуска-подъёма, пищу, и, стало быть, и отдых, получить только в последнем зале?

– Чёрт. Где-то в этой мысли есть сермяжная правда… Разумеется, не хотелось бы. Так куда мы пойдём? Вверх или вниз?

– Я предложил бы – вверх. Потому что, если окажется, что мы логику зелёных человечков не уловили, спускаться на голодный желудок всё-таки легче, чем подниматься! Да ещё двойное расстояние!

– Логично. Потопали.

«Топать» удавалось не больше десяти минут подряд, и то – в поистине черепашьем темпе. А остановки делать приходилось даже большие. Керк сам долго сидел на ступеньках из пластика, слушая глухие и торопливые удары сердца в висках и ушах, и отдуваясь, словно жеребец-тяжеловоз при установлении рекорда грузоперевозки. И недоумевая, почему лестничный колодец, по которому они движутся, так сильно напоминает ему тот, что имелся в его школе: безликий прямоугольный короб с противолежащими пролётами по пятнадцать ступеней, залитый уже сидящим в печёнках матовым светом.

Двигаться и дышать стало совсем трудно. Как сказала Полина, действительно побледневшая, и всё время держащаяся за сердце, «если не придём хоть куда-то через полчаса, дальше вам придётся меня нести».

Нести не пришлось.

Через десять минут они получили по шарику, (кажется, гречишному) и напились.

– Слушайте, а вы очень удачно придумали. – Рахель плюхнулась снова на пол, и привольно раскинулась – ну не дать ни взять – морская звезда! Если б Керк не был уверен, что ничего у него не работает уже лет пятнадцать, он мог бы подумать, что давно забытые инстинкты, мысли и желания снова начинают будоражить его воображение! – Если б мы не получили еду там, внизу, одолеть двойной подъём мне лично вряд ли удалось бы.

– А я думаю, что удалось бы. – Полина тоже, как во время прошлой ночёвки, расположилась по другую сторону «их» мужчины, – Но – утомлёнными до жути! То есть, чёртовы паршивцы получили бы как раз то, что хотели: наши страдания и усталость!

А сейчас, если вы не возражаете, хотелось бы снова полежать, отдохнуть. Ноги уже не дрожат – я просто их не чувствую. Может… Удастся заснуть?

– Согласен. Рахель?

– Да. Плевать нам на условности типа день-ночь-сутки… Лучше ориентироваться по нашему состоянию: в состоянии мы двигаться дальше, или нет!

– Ну вот и отлично. Будем надеяться, что отдохнув и выспавшись, мы уже будем иметь мышцы потренированней…

Проснувшись, они поприветствовали друг друга, словно старые друзья, или одноклассники. Даже не раздумывая двинулись теперь во второй лестничный пролёт, ведущий вниз. Вот и очередной зал с «завтраком».

Шарик, который Керк только теперь надумал рассмотреть попристальней, оказался абсолютно монолитным, ни намёка на зёрнышки или какие другие неоднородности ни снаружи ни внутри не имел, но явственно отдавал чем-то бобовым – фасолью, что ли?

– Похоже на фасоль. – Полина фыркнула, – У меня с неё всегда… Пучит.

– Да, я тоже думаю, что это – фасоль. Хочется верить только, что мы не испортим местную воздухоочистительную установку.

– Ну, это – вряд ли, – Керк доел последний фрагмент-кусочек шарика, – Похоже, здесь свободно могло бы «приключаться» несколько сотен человек. Или – не человек.

– В смысле – не-человек?

– Я вот что думаю. Если этот лабиринт и правда построили наши зелёные друзья, то – вряд ли только для нас. Возможно, они испытывали, и ещё будут испытывать в нём и представителей других разумных рас космоса.