Он иногда интересовался, почему они с братом разные. Мама всегда отвечала уклончиво: «Такое случается». А тут вдруг подумала и сказала:

– Ты родился первым.

– Ну, и что? Не все ж близнецы такие.

– Роды оказались сложными: предлежание плаценты неправильное, слабая родовая деятельность, но кесарево делать не стали, потому что схватки пошли.

Влад фыркнул:

– А попонятнее? Без медицинской лабуды?

– Если без лабуды, – передразнила мама, – а по фактам, то ты пошёл первым – и застрял. Пока вызволяли, Витя задохнулся, щипцами тащили. Ох, Владик, если б я могла что-то изменить!

– Витьку? Щипцами? Блин, мам… У него же мозги всмятку и череп хрястнул, небось? – у Влада от неприятных ощущений пропал аппетит.

– Боже упаси, сынок, чего надумал! Кислородное голодание – да, и позвонки сдвинулись. По шкале Апгар всего тройку поставили против твоей девятки.

– Не успели родиться, уже оценки… – всё-таки хорошо, что не совсем всмятку.

– Потом диагнозами завалили: задержка умственного и физического развития, задержка речи, бронхолёгочная дисплазия, дисбактериоз и прочая бяка, – морщинки у мамы на лице активно сложились в болезненную и жалкую гримасу.

Мама была какой-то замученной, не сравнить с Сашкиной мамой-модницей – та по командировкам летала по стране и за границу, шмотки себе и Сашке привозила, мяч футбольный купила. Мама Влада одевалась в обноски от знакомых, но его это устраивало. Нечего красоваться перед другими! Она жила только для них с Витькой, никакой посторонний мужик не мог разглядеть самого важного, не мог забрать их маму себе.

Дома тоже бедно: обои в жирных разводах и Витькиных каракулях, пол горбатый – мяч не погоняешь, у письменного стола ножка постоянно отваливалась. Иногда Влад мечтал, что вырастет и заработает, как Сашкин отец, много денег, тогда они «заживут»: купят компьютер новый, не бэушный, телевизор с плоским экраном и диагональю тридцать два, футбольный мяч Adiddas в “Спортмастере», а не в «Детском мире», икру красную Мурманскую или даже чёрную. Витьке новые плавки для бассейна. Может, ещё чего, видно будет.

– Присматривай за ним, Владенька, – всхлипнула мама. – Пока я жива, он с доглядом, а потом…Вы ж братья, держитесь друг за дружку.

Хлопал своими ресницами пришедший на кухню Витька, яблоко грыз, ждал котлетку – нельзя ему хлеб, организм не принимал, а Влад отмахнулся – вместе, так вместе, «прекрасное далёко» когда ещё наступит.

***

Вокзальный шум совершенно не пугал брата. Он не жался к матери или Владу, с любопытством озирался на бомжей и цыган, расположившихся на асфальте, на пассажиров с баулами, на длинную очередь в кассы поездов дальнего следования, на укутанных в меховые платки тёток с пирожками, пряниками, контейнерами с «горяченьким», выстроившихся на платформе по местному уставу в ожидании того самого «дальнего следования».

Влад хмурился. Рук не хватало, а Витька норовил остановиться возле удивительных людей и впасть в прострацию. Приходилось тяжёлую сумку перекидывать на плечо и тащить брата прицепом. Мама, серенькая, неказистая в платке, застиранном пуховике, длинной юбке, скрывающей даже валенки, быстро семенила к нужному вагону с тыквой в руках – боялась заморозить сбережённый до зимы плод.

Предыстория их путешествия выглядела нелепой, как и само согласие Влада на участие в авантюре божественного исцеления брата. В последние два года мать стала набожной. Раньше в церковь забегала за святой водой, которой Витьку поила и умывала, да чтоб яйца на Пасху освятить. А вот потом кто-то из бабок ей наплёл про старца, к которому больного Витю необходимо свозить, чтобы узнать, отчего такая с ним беда и можно ли вылечить мальчика. Мама загорелась, деньги копить начала, бруснику мочить на гостинец, молитвы учить, чтобы перед старцем в грязь лицом не ударить. Что Влад мог сделать? Разве мог их одних отпустить? Не мог. Злился, что школу пришлось пропустить в конце четверти. Учителя по физике и математике – звери, один на гидравлику замахнулся, другой теоремами бухтит, а Владу теперь самостоятельно разбираться придётся. Скрипнул зубами, дёрнул Витьку за рукав, чтобы быстрее передвигался. Витька поехал ногами по заледеневшей поверхности и полетел носом вниз. Влад схватил его за шиворот у самой земли; сумка слетела с плеча, звякнув стеклом об асфальт. Не сдержавшись, выругался матом, хотя знал, что нельзя – Витька шустро новые непонятные слова подхватывал, потом повторял везде, громко и с выражением, ещё смотрел с любопытством – кто как отреагирует.