Братья по оружию Николай Розен

В этот холодный сентябрьский вечер небо изливалось дождем на густые леса Алина́ра. Конный отряд из двадцати шести бывалых воинов ехал колонной по неширокой тропе, продвигаясь от Речной заставы на северо-восток в сторону Гиуре́йских гор. В голове отряда двигались проводник и предводитель. Проводник был из рейнджеров, в непромокаемом коричневом плаще с капюшоном и с луком за спиной. Предводитель был одет во всё чёрное: кожаные штаны, длинные сапоги и куртку. От дождя его защищал плащ такого же угольного цвета, как и остальная одежда. На поясе с правой стороны висел меч с черной рукоятью. На серебряном навершии меча был выгравирован особый символ – знак равновесия: окружность, а внутри нее шестиконечная звезда, образованная двумя наложенными друг на друга равносторонними треугольниками. Конь проводника был южно-алина́рской породы, привычной к местным условиям. Под седлом же предводителя находился статный аджу́рский жеребец, чёрный как смоль. Ему не нравилась промозглая погода и этот холодный вечный дождь, неприятно бьющий по бокам. Жеребец фыркал, но продолжал дисциплинированно двигаться по лесной тропе, хлюпая копытами по вязкой грязи.

– Мы уже близко, – громко сказал проводник. – Осталось около трех часов пути, но еще раньше мы заедем в лес пело́ров, там будет легче.

– Легче?! – прорычал едущий следом за проводником здоровенный лысый кирга́рец лет тридцати пяти, на котором были только кожаные коричневые штаны, короткие сапоги и два широких ремня, крестом опоясывающие голый мощный торс и удерживающие за спиной огромный боевой топор. – Ты же не девчонок в притон везешь, Годими́р! Разве этот треклятый дождь самое мерзкое, что нас ждет, Бёргар тебя побери?!

Все, кто ехал в первых рядах и мог расслышать слова кирга́рца, громко засмеялись. Проводник промолчал. Предводитель лишь улыбнулся. Если люди в хорошем расположении, значит, всё в порядке.

– Нас ждот нэ токма дожд, – пробубнил О́двин-полуорк, едущий в четвертом ряду. – У элфов красывый жэнщын.

– Что ты будешь, с ними делать, О́двин? Полезешь целоваться? – крикнул кто-то позади и почти весь отряд снова закатился смехом.

О́двин был рослым детиной лет двадцати семи, родом из одного варварского племени, обитавшего на западной окраине Димро́та. В юности чей-то добрый кулак сдвинул ему челюсть, а чуть позже чей-то не менее дружелюбный клинок рассек лицо от правого глаза до подбородка. Рана оказалась не очень глубокой и заросла, но шрам остался навсегда и делил и без того некрасивое широкое лицо на две асимметричные половины. Рот у О́двина был кривой и никогда не закрывался полностью, обнажая ряды редких и местами сгнивших зубов. Может быть по этой причине он и говорил со страшным акцентом на всеобщем языке Юга. Но более вероятно, что О́двин просто плохо знал этот язык. К оркам он не имел никакого отношения, но в отряде все искренне полагали, что мать О́двина изменила своему варвару с орком. Оттого О́двин и получился такой красивый. Поначалу О́двин обижался на прозвище и лез в драку, но потом плюнул и махнул рукой.

– У эльфов и мужчины красивые, смотри, не перепутай, О́двин, – спокойным и мелодичным голосом произнес всадник, едущий через ряд позади О́двина. У всадника было красивое высокое лицо без бороды и длинные черные волосы до плеч. На вид ему было лет тридцать. От дождя его защищало длинное и дорогое манто с капюшоном из аджу́рского темно-бордового бархата. Не считая предводителя, он был одет и экипирован лучше всех в отряде. И его тонкие длинные пальцы с хорошими ногтями, добротное снаряжение и палаш со сложным эфесом в дорогих ножнах, – выдавали в нем человека знатного происхождения. Он был из народа аморе́ев и родом из Мери́диаса, откуда бежал когда-то давно будучи обвиненным местными ортодоксами в занятиях темной магией.

– Прыэдэм, свэрну тэбэ чэлуст, Амынар, – огрызнулся О́двин-полуорк.

У Амина́ра из народа аморе́ев родилось несколько шуток в ответ на выпад О́двина, но он не стал продолжать.

– Ваши люди слишком грубы и не сдержанны, маркграф, – сказал проводник, обращаясь к командиру отряда. – Боюсь, у нас возникнут проблемы, когда мы прибудем в Лоре́йн. Я уже говорил, что Тавэ́н, Князь эльфов, пребывает в сильнейшей депрессии из-за исчезновения дочери. Не стоит его расстраивать еще больше. Многие надеются на вас.

Рейнджер старался говорить тише, чтобы кирга́рец, имя которого было Ки́ргур, или едущий позади предводителя вита́нец по имени Ро́нан не услышали его. Благо, шум дождя был сейчас кстати.

– Не беспокойтесь, Годими́р, – спокойно ответил маркграф. – Когда мы прибудем в Лоре́йн, тепло гостеприимства эльфов согреет души моих людей и они станут чуточку добрее.

Проводник уловил сарказм в словах предводителя, но промолчал.

– Будьте снисходительны, Годими́р, прошу вас, – продолжил предводитель. – Мои люди стали такими грубыми не от хорошей жизни. Несомненно, это не лучшее их качество. Но лучшие они проявят при выполнении миссии. Главное, я уверен в них, а вы уверены во мне, не так ли?

– Да, господин Мартэ́л, – прошу простить меня за мои слова, – смиренно, но твердо произнес рейнджер.

– Я принимаю ваши извинения, Годими́р, хотя и не вижу для них оснований. Вы безусловно вправе высказывать свои замечания. – Ответил маркграф, добродушно улыбаясь.

За короткими фразами и шутками прошла еще какая-то часть пути. Но серое небо продолжало изливаться холодным дождем и многие в отряде промокли насквозь. Слова же не защищали ни от дождя, ни от дорожной грязи, ни от промозглой погоды, ни от скверного ощущения, которое щипало воинов, проникая под кожу и сдавливая виски. Многим начинало казаться, что впереди их ожидают не только красивые эльфийки, но нечто неизвестное и мрачное.

– С этим лесом что-то не так, – произнес Ли́нас из народа ли́тов, ехавший в одном из последних рядов. На вид Ли́насу было тридцать пять лет или чуть больше. В отряде он имел репутацию следопыта. Он родился и вырос в лесном районе на северо-востоке Лаквита́нии, где встречались деревья, родственные тем, что росли в зачарованных лесах Солина́ра, оставленных девять веков назад эльфами. В здешних смешанных лесах росли такие же деревья и сейчас они стояли по обеим сторонам тропы. Высокие с массивными стволами, с раскидистыми кронами и широкой изумрудной листвой. Гордые и величественные, но еще не пело́ры, которые можно было встретить только в самом сердце эльфийских лесов (или Лайви́ниена, как называли свою лесную страну эльфы).

Ли́нас говорил тихо, и, кажется, его никто не услышал, кроме едущего с ним рядом в одном ряду юноши по имени Ара́нт.

– Что ты имеешь в виду, Ли́нас? – спросил Ара́нт.

– Листва бледнее обычного и края чуть пожухли, – коротко ответил лит.

– Но ведь идет дождь, а сейчас середина сентября? – возразил юноша. – Я слышал, что осень в этих краях наступает рано.

– Может и так…, – не стал спорить Ли́нас.

Ара́нт был самым молодым в отряде, ему не исполнилось еще и девятнадцати лет. Мартэ́л подобрал его года два назад в порту Ла́йгниса, когда юнец попытался стащить у него кошелек. До этого Ара́нт несколько лет скитался по северной Лаквита́нии в поисках еды и нехитрой работы. Как и Ро́нан, он был из народа вита́нцев. Но поскольку Ро́нана Мартэ́л назначил своим заместителем, то Ара́нта решил отдать на поруки Ли́насу, хорошо говорившему на северном диалекте вита́нского языка. В отряде еще были вита́нцы, но одни из них не дожили до этого дня, а другим в силу разных причин Мартэл не мог доверить обучение молодого Ара́нта. Командир высоко ценил тот факт, что под присмотром ли́та юнец оставался живым и невредимым, и за прошедшие два года немного возмужал и набрался ума.

Сам Мартэ́л был винне́йцем и происходил из знатного рода маркграфов Ту́лиан. Его родовые земли лежали к юго-востоку от Тасмо́лы – столицы Винне́и – на берегах Внутреннего моря. Там было тепло почти круглый год и плодородные земли давали богатый урожай. Вино, которое производилось на местных винодельнях, ценилось в лучших заведениях Аваро́на, Лонди́на и На́львы. Но Мартэ́л покинул родные края свыше двадцати лет назад, и его титул остался лишь как напоминание о прошлой жизни. Свой фамильный герб он с тех пор не носил.

Еще три дня назад Мартэ́л с отрядом находились в Морской заставе, небольшом поселении людей на берегу Центрального моря в устье Изумрудной реки, откуда собирались отплыть в Солина́р. Там их и застал Годими́р, сообщивший, что эльфам нужна помощь в поисках Иринэ́ль, единственной и любимой дочери Князя. Обычно эльфы искали поддержку у рейнджеров – людей, которые в отличие от эльфов кое-что понимали в военном ремесле и по договоренности с эльфами охраняли границы Лайви́ниена. Этих людей также называли лесной стражей, лесными братьями, а иногда – друзьями эльфов. Отряд же Мартэ́ла оказался в Морской заставе по случайности. По возвращении из Ашрана́та, где наемники выполняли кое-какую работу по заказу царя гномов, маркграф решил сделать крюк на северо-запад, чтобы получить старый долг с одного давнего клиента. Этого долга вкупе с богатой наградой от гномьего царя хватило бы, чтобы на несколько лет оставить ремесло наемников, а то и вовсе закончить с делами, о чем Мартэ́л давно подумывал. Однако Араду́н XII не был бы царем гномов, если бы раздавал направо и налево богатые награды, а старый клиент Ту́лиана предусмотрительно покинул Морскую заставу за день до появления Мартэ́ла. В общем, рано было помышлять о покое.