Мне нужно было отвлечься и разобраться в себе. Я покинул рыдающую Анью и отправился искать Эриса – некроманта, который привёл последнюю партию пленников.

Зачем, спросите вы? Я хотел почувствовать себя прежним, насладиться чужой болью, окунуться в чужие страдания. Мне нужен был подопытный, которого я смогу мучить, испытывая эйфорию от переполняющих его чувств.

Эрис, казалось, удивился моему визиту.

– А что с эльфийкой? – без всякого приветствия выдал он. – Откинулась?

Эрис родился не в Фальции, он пришёл из Катарона. В тот момент я смотрел на него и думал: если у нас всё настолько ужасно и неправильно, почему этот человек так быстро освоился здесь? Эрис отличался чрезмерной жестокостью и не страдал угрызениями совести. В Катароне он был разбойником, а в Фальцию сбежал от правосудия. И стал уважаемым некромантом.

– Ревёт без умолку. Слышать уже не могу её вой. Дай мне кого-нибудь другого, боюсь, эльфийку я почти замучил. А у меня на неё ещё много планов.

– Понятно. Но порадовать мне тебя нечем, моих человечков всех разобрали. Остался старикан один, такой древний, что удивляюсь, как он вообще до лагеря дошёл. Того и гляди, помрёт, но это всё, что есть.

– Сойдёт, – тут я понял, что пытать старика мне негде – не к Анье же его вести. – Где ты его держишь?

Эрис махнул рукой.

– Вон в той повозке.

– Можно, я воспользуюсь ею? Не хочу тащить его к эльфийке, она тогда и за ночь не заткнётся.

– Так отправил бы её в стадо эльфов, там не все ещё передохли.

– Это тоже не улучшит её самочувствия.

Эрис заржал.

– Ладно, Жнец с тобой. Иди, развлекайся.

Я поклонился, хотя Эрис этого даже не заметил. Мне повезло, что Эрис не столь трепетно относится к своему имуществу, как коренные фалийцы. Совсем непохожий на нас, но так хорошо прижившийся в Фальции. Я чувствовал, что это важно обдумать. Но позже. Сейчас меня ждёт экзекуция.

Старик хмуро глядел на меня из-под кустистых бровей. Он и в самом деле оказался дряхлым. Мне не терпелось приступить к делу, и я без лишних слов связал его заклинанием, заткнул рот и распял над полом. В нём всё ещё жил страх смерти, я видел это в его глазах. Люди редко смиряются со своей судьбой, даже в преклонном возрасте.

Я применял годами отточенные комбинации, перебирал и тянул болевые струны. Человек, выпучив выцветшие глаза, содрогался от моих манипуляций. Потоки магии насыщались энергией, вызванной страданием, отчаянием и ужасом старика. А я не чувствовал ничего, кроме отвращения.

Я настойчиво дёргал за нити, пытаясь вызвать хоть тень былого наслаждения. Напрасно. Потоки искрились и переливались от наплыва эмоциональной энергии, но это не доставляло мне удовольствия. Я упорствовал, наступая всё яростнее, совершая всё более опасные манипуляции. Потоки пронзил мощный взрывной импульс, и прилив энергии резко прекратился. Человек умер.

Я ещё несколько минут в замешательстве смотрел на бездыханное тело. Что со мной произошло? Это же не Анья, я терзал другого человека! Почему его страдания не принесли мне желанного наслаждения?

Ответов не было. Я вышел наружу и сообщил Эрису о смерти пленника. Тот лишь усмехнулся:

– Давно пора. Скажу оркам, пусть устроят праздничный ужин.

В смятении я бродил по лагерю, пытаясь унять сумбур в мыслях. Лишь вечером, когда отряд тронулся в путь, я вернулся в свой фургон.

Анья лежала в постели, но, когда я вошёл, открыла глаза. Я сел рядом с ней.

– Ты сам не свой, – промолвила она.

– Я убил человека. Замучил, как мучил тебя.

Анья молчала. Я испугался, казалось, ещё немного, и она снова расплачется.

– Не понимаю, что со мной происходит. Это не принесло мне удовольствия, как обычно. Всё происходило не так, как с тобой, но мне было противно пытать его. Я совсем запутался.