Сольвер не предупреждал меня. Он угрожал. Я уже вызвал у него интерес странным поведением, и он захотел проверить свои подозрения, поговорив со мной. И переманил моего помощника по той же причине. Теперь, думаю, он решил, что Вайрис воспользовался его подозрительностью для собственной выгоды. Вампир и личных пленников получил, и меня выставил не лучшим образом. Наверное, именно это и задело Сольвера. Я предположил, что Вайрис у него на службе не задержится.

За этими размышлениями я прятался от куда более важной проблемы: как мне поступить с Аньей? Теперь Сольвер, рассерженный Вайрисом, станет наблюдать за мной куда пристальнее. Лишь бы доказать, что он не орудие в руках мстительного вампира и действительно имел основания для подозрений.

Погружённый в тяжёлые раздумья, я вернулся к Анье. Она сразу заметила, в каком я состоянии, и встревожилась:

– Что случилось?

Я не мог ей лгать и не хотел снова видеть в её прекрасных глазах страх. Но успокоить её мне было нечем.

– Не будем говорить об этом.

– Меркопт…

– Я сказал – нет! Вот, держи. Ешь и не думай ни о чём.

Анья молча взяла миску с пресной кашей. Я сел напротив, механически поглощая завтрак. Как мне отвести подозрения, не заставляя Анью страдать?

В голову ничего не приходило.

– Они что-то заподозрили? – спросила эльфийка.

Я вздохнул.

– Да.

– Тебе могут причинить вред?

– Анья, я не…

– Ответь мне, Меркопт. Пожалуйста.

– Да. Могут.

Анья задумалась, сосредоточенно наморщив лоб. Затем решительно посмотрела мне в глаза и сказала:

– Не бойся причинить мне боль. Я вытерплю.

Я оторопел. А она продолжала, словно боясь, что решимость оставит её.

– Некроманты ведь чувствуют твою магию. Они знают, когда ты пытаешь меня, а когда нет. Поэтому не сомневайся, Меркопт. Я вытерплю.

– Нет, Анья. Я не могу. Я не хочу тебя мучить.

– Твоё сострадание согревает мне сердце. Оно придаёт мне силы. Я знаю, тебе трудно, как и мне, но мы всё преодолеем, – голос её дрогнул. – Пожалуйста, Меркопт. Не заставляй меня просить о таком.

Она поставила на пол пустую миску и закрыла глаза.

– Всё хорошо. Сделай это.

Если бы только я мог придумать решение получше! Страх за её жизнь и за мою лишал меня ясности мысли. И всё же… Теперь, когда Анья добровольно шла на пытки, мне ещё сложнее было поднять на неё руку.

Скрепя сердце, я вонзил нити магии в нервы эльфийки. Анья распахнула глаза, и боль, отразившаяся в её расширившихся зрачках, заставила меня дрогнуть.

– Анья, я не буду лишать тебя голоса. Как только ты закричишь – я остановлюсь.

Она до крови прикусила губу. А в контролируемые мной потоки хлынула энергия, десятикратно превышающая средний показатель. Такое я видел всего два раза за жизнь: когда некромант занимался самобичеванием, и когда я мучил одного фалийца, как мне казалось, безумного. Только сейчас я понял, что такой поток чистой энергии даёт добровольное самопожертвование. Но я почти не почувствовал радости от своего открытия, ведь от моей магии страдала Анья.

Напрасно я надеялся побыстрее покончить с этой кошмарной затеей. Мгновения переходили в минуты, минуты – в часы, но Анья не издавала ни звука. Я не выдержал первым. Освобождённая от действия заклинания Анья едва не упала, но я успел подхватить её на руки. Тело эльфийки дрожало, но золотистые глаза глядели на меня с отвагой.

– Я могу вытерпеть ещё.

– Этого достаточно, – я положил её на матрас. – Отдохни.

Теперь, лишившись помощника, ухаживать за пленницей мне приходилось самому. И, знаете, это меня только радовало. Во-первых, не надо было оставлять Вайриса наедине с Аньей, а во-вторых, убирая за ней, принося ей воду для умывания, следя за чистотой её одежды, я привносил хоть немного комфорта в её полную страха жизнь. И за эти мелочи она меня ещё и благодарила.