Привык человек уважать силу и злобу, и все мы так думаем и так чувствуем, сами того не сознавая. Цепко держится в нас это скверное, подлое чувство, и многое надо передумать и перечувствовать, чтобы вырвать его из себя.

Никто никогда не учил вас уважать эту злобную силу, но и вы сами, не зная того, так думаете и так чувствуете, потому что привыкли с самого первого дня, как стали понимать, что кругом вас делается, видеть, что все так думают и так чувствуют.

Будь наш Прокоп, при своей силе, злым мальчиком, вы бы боялись его и, может быть, до поры до времени его бы уважали, а он у нас добрый; другой бы на его месте да с его силою все бы дрался да других обижал, а наш добрый силач чаще плачет, чем самый слабый из вас, да еще плачет-то при таких обстоятельствах, когда другой и не думал бы плакать.

Бывало, закапризничает брат его, Андрей, а наш силач горькими слезами заливается: «Жаль, говорить, брата, что дурно ведет себя». Добрые это были, хорошие слезы.

А помните ли вы, когда уходила от нас кухарка Ефросиния; грустно было расставаться с вами сыну ее Михайле; сидел он в углу кухни и горько плакал; а наш живчик Денисок, не обдумав, что делает, над ним смеяться стал: увидел это Прокоп, жаль ему стало Михайлу; так прочувствовал он обиду, что сам заплакал, – святые то были слезы.

Припомню вам и еще один случай. Была у меня красивая коробка из-под конфет – всем вам очень хотелось ее получить; разыграли мы ее в лотерею, выиграл ее Прокоп. Все вы ему позавидовали, а Миша наш даже заплакал; и что же – отдал ему Прокоп коробку; смотрю я ему в глаза, а в них ни слезинки, только улыбается радостно.

А ведь могли вы его сделать дурным человеком; заметил бы он, что над добротою его смеются, стал бы злым, а я его полюбил за доброту; будете умнее, и вы поймете, какая сила в его доброте, и будете уважать его за доброту, а у него от доброты силы не убавится, и будет он сильный и добрый, полезный и счастливый.

Денис. Все вы его прозвали лисою, и ему это название нравится. Посмотрите, как плутовски смотрят его карие глазенки, как они весело запрыгают, когда его так назовут. Видно, он считает, что лисою быть очень хорошо, и ошибается он при этом только наполовину.

Не то хорошо, что он лиса, а хорошо то, что позволяет ему быть лисою. Ведь не прозвали бы вы лисою Адарку, Проську или Гришку. Малоумные в местечке Ямполь, на то у них ума не хватает, ну а нашему Дениске ума не занимать стать.

Умен-то Денисок наш – умен, да выйдет ли толк из его ума; всего более это зависит от него самого. Захочет употребить он свой ум на добро, легко ему будет стать полезным, уважаемым и любимым человеком; захочет он при помощи того же ума делать зло, и станет он вреднее и более ненавидим, чем всякий другой.

Ведь ум его, что нож острый: не будут пользоваться ножом, пролежит он целый век без пользы; возьмут нож в руки, можно им сделать много полезной работы, а можно и человека убить.

Так и ум Дениса. Не будет Денис своим умом пользоваться или употребит его на пустяки, шутки да прибаутки, проживет он таким же бесполезным человеком, как если бы у него ума и не было; шутки да прибаутки забудутся, и никто не помянет его добрым словом. А захочет Денис ум свой употребить с пользою, очень полезным он может стать помощником для меня, другом и советником для вас; тогда мы в нем ум уважать станем, а его любить будем.

Покуда Денис хоть и не глуп, а иногда ведет себя очень глупо.

Вот, например, 8 числа он доказал, что хорошо ведет себя не потому, что понимает пользу для самого себя хорошего поведения, а только для того, чтобы его похвалили. Ведь он уже несколько месяцев так хорошо себя вел, что его постоянно избирали старшиною; оставили его раз без надзора да еще поручили ему товарищей, он и сам дурно себя вел, и другим дурной пример показал. Вместо того чтобы понять, какую ему честь делали, поручая ему товарищей, и постараться доказать, что он этой чести достоин, он доказал только, что ему доверять нельзя и что он звание старшины незаслуженно носит.