– Что происходит? – cпросил я у Нетесова.

– Та-ак, бывшие купчики и помещики здесь понятно почему. Нечего было трехцветные флаги вывешивать, казаков с иконами встречать, хлеб-соль Мамантову подносить! Чекисты с утра всю эту контру отлавливают… Вижу, и извозчики сюда подтянулись. Тут такое дело, поселковый совет вчера после полудня вынес постановление о мобилизации лошадей для нужд сформированного отряда чоновцев. Наши ребята и взялись за исполнение распоряжения совета.

– Вот, оказывается, что. Понятно.

Нетесов кивнул в сторону тех, кто был одет победнее.

– Ишь, извозчики какие злые, так и зыркают! Как бы чего не вышло.

Мы спрыгнули с пролетки, привязали вожжи к коновязи и вошли внутрь. Дежурный, молодой безусый парень с живым веснушчатым лицом, вскочил со стула, кивнул Нетесову и впился в меня глазами.

– Иванов на месте? – спросил мой спутник.

– Должен быть у себя, – ответил дежурный и добавил тише: – Кого привез-то?

– Неси службу! – ухмыльнулся Нетесов и, повернувшись ко мне, пояснил: – За начальника у нас старший милиционер Антон Сидорыч Иванов. Трудяга, уважаемый человек.

Дверь кабинета c табличкой «Начальник милиции» была закрыта на ключ.

– Постоим здесь, – предложил Нетесов, оглядывая коридор. – Видать, отлучился… Да вот он, идет рядом с Ворониным.

Иванов оказался 35-летним плотным коротко остриженным человеком в гимнастерке, перетянутой портупеей с кобурой на правом боку. Воронин был одного с ним возраста, высок, худощав и также перетянут портупеей. В то время как лицо Иванова источало добродушие, серые глаза чекиста холодно блестели из-под бровей, широкий рот был плотно сжат.

В кабинете с длинным столом, стульями, сейфом и шкафом для бумаг Нетесов представил меня своему начальнику. Тот скользнул по мне взглядом и улыбнулся.

– Так, так, значит, товарищ Маркин прислал нам в помощь вас, молодой человек? Что ж, очень приятно. – Иванов крепко пожал мне руку. – Надеюсь, товарищ Нечаев, вы сможете распутать эти убийства, эту дикую расправу над нашими сотрудниками, как с блеском сумели справиться с бандами «затейников» и «синих» в Петродаре. Я тут начал было вести расследование, предпринял кое-какие действия, но чувствую, что не потяну, знаний и опыта маловато. За уголовную часть у нас Зайцев отвечал, такие вот дела.

– Хороший был спец, – проговорил чекист низким баритоном и протянул мне руку. – Старший уполномоченный ЧК Воронин… Cлышал, вам пришлось недавно побывать в камере ЧК в Петродаре и держать ответ перед товарищем Яркиным?

– Недоразумение быстро разрешилось, – ответил я.

Чекист, не меняя выражение лица, ровно произнес:

– Вам повезло.

– Нетесов, верно, уже обо всем вам рассказал? – спросил у меня Иванов.

– Да, общая картина мне ясна, – кивнул я. – Можно было бы съездить в лес, на место преступления. Его не сильно затоптали?.. Вы для себя что-нибудь отметили?

– Странно то, что следов на поляне нашлось совсем немного. Я-то думал, что Рваная Шея соберет всех своих людей для спектакля, ан, нет. Расправу над Соколовым и Зайцевым чинили двое-трое человек, не больше.

– Вы уверены, что виновник – Рваная Шея? Кстати, кто он?

– Зовут его Василий Беляев, – сказал Воронин, закуривая папиросу. – Сидел за поджоги в Воронеже, бежал, укрывается со своими дружками в ярлуковском лесу… Расправа над Соколовым и Зайцевым – его рук дело, как и налеты на квартиры, самочинные обыски с изъятием ценностей и многое другое. Тут, к западу от поселка, действует еще одна банда, но она сосредоточена на грабеже поездов – тормозят товарные составы и выгребают из вагонов хлеб, сахар, обувь, мануфактуру.