– Детка, за тобой кое-какой должок!

Два дня спустя в начале девятого утра сверкающий «Каннингем» свернул с улицы и остановился перед гаражом Мэллори. И снова двойные передние двери стояли закрытыми. Первым побуждением Воллрата было нажать на клаксон и потребовать обслуживания, поскольку он пребывал в приподнятом настроении и жаждал действия.

На заводе он успешно добился всего, чего хотел, – пришлось уволить только двух человек, чтобы сбить волну протестов; и теперь он чувствовал, что все рычаги власти полностью в его руках.

Дугласа все еще задевало поведение девушки из гаража, но он допускал, что составил о ней неверное впечатление, поскольку в то утро просто был не в духе. Все, что ему нужно сделать, – это еще раз взглянуть на нее. Наверняка она окажется обычной продавщицей из дешевого магазина.

Прождав минуту, Дуглас потерял терпение. Он вышел из машины и направился к боковой двери здания, злясь на девчонку, которая заставляла его ждать, но еще больше на себя за то, что его это волновало.

Он шагнул в беззвучную темень гаража, полную разнообразных запахов: моторного масла, бензина и застарелого аромата сена и силоса, которых там не держали уже много лет. На рекламном плакате аккумуляторов было дописано от руки: «Вулканизация – 50 центов». Дуглас заглянул в приоткрытую дверь – туда, где горела единственная в помещении включенная лампа. Бледно-желтый конус света падал на старый письменный стол, заваленный открытыми книгами с инженерными текстами.

Рядом в полутьме сидел молодой человек – очевидно, механик – и смотрел на неожиданного посетителя, покусывая карандаш. Ему было по виду около двадцати, в глубоко посаженных голубых глазах застыло странное выражение – то ли напускной грубости, то ли вечной озабоченности. Воллрат намеревался спросить о девушке, но не захотел выглядеть глупо перед самим собой.

– Как насчет бензина? Я тороплюсь.

Механик ленивым жестом бросил карандаш на стол и пронаблюдал за его падением, будто обдумывая, как лучше сформулировать ответ.

– Когда те двери закрыты, это значит, что мы не работаем. – Его приятный низкий голос звучал молодо, но с той терпеливой твердостью, которая возникает от привычки к общению с ребенком или с кем-то по-детски упрямым. – Мы откроемся через час.

– А кроме вас тут никого нет?

– На дежурстве только я – и заступаю на смену через час, начиная с этой минуты. – Молодой человек кинул на Воллрата выразительный взгляд.

Дуглас рассмотрел в темноте очертания нескольких автомобилей, полуразобранных для капитального ремонта. Вдоль одной из стен тянулся поцарапанный верстак, виднелись токарный и сверлильный станки. У столба стояла сломанная рессора, похожая на лук без тетивы, в наполненном маслом поддоне белели фарфоровыми изоляторами отмокающие свечи зажигания. Рядом высилась гора покрышек и бесформенными кучками лежали спущенные камеры. На другом едва освещенном столе неподалеку валялись приемники, наушники и радиодетали из наборов «собери сам». Вся окружающая обстановка показалась Воллрату безвкусной, дешевой и жалкой – по виду, по запаху и по общему ощущению.

– Да что с вами не так, народ? – взорвался он. – Я заезжал сюда на днях – вы были закрыты. Сегодня вы опять закрыты. Боже правый, неужели вы не хотите заработать себе на жизнь?

Механик в тусклом свете лампы секунду глядел на него, затем тихо рассмеялся и с медлительностью долговязого человека поднялся во весь рост.

– Мы только и делаем, что думаем, как бы заработать на жизнь, – произнес он так, будто в этих словах крылась какая-то ирония. – Хорошо, сейчас вы получите свой бензин.