– В любой нормальной семье муж – добытчик, а жена – хранительница домашнего очага, – подозрительно спокойно произносит Тесак. – Странно, что тебя ни один из бывших этому не научил.

Ах ты ж, копытное! Шовинист фигов! Да я итак готовила своим мужьям, потому что мне хотелось приятное сделать! А мне цветы дарили, мелочи приятные, вкусняшки и прочие комплименты. Тебе же, если мне придется кашеварить, я еду солить не буду. Будешь ходить не солоно хлебавши и помнить свое место, хлыщ!

– Да? Ну, ладно. Не проблема, – лениво бросаю, а внутри аж распирает от эмоций, но я держусь из последних сил, чтобы не проколоться. – А что ты ешь, кстати? Овес?

Губы Гробникова растягиваются в презрительную ухмылку, а его лицо приближается к моему.

– Я – лучшее, что было и будет в твоей жизни, Осечка.

Отчаянно хочется ответить ему какой-нибудь гадостью, только мозг не успевает сгенерировать мысль, а сам мутант ждать не собирается. Что у меня за странный опохмел такой, от чая? Про Аркашина я еще годную статью накатаю, и пусть это будет моей последней журналистской работой. Плевать!

Тесак отходит от меня, натягивает белые кроссовки и черно-красную мотоциклетную куртку. А он точно супер-пупер солдат удачи? Подхватывает с небольшой тумбочки ключи и разворачивается ко мне. Ну шикарный же, гад! Из-под распахнутой кожанки ярко выделяется белая футболка, словно вторая кожа, обтягивающая стальной торс. Голубые, чуть зауженные джинсы с заниженной посадкой, красиво облепляют накаченные ровные ноги. Еще бы на задницу взглянуть… Мужчина выглядит модно и, даже, как-то молодо, я бы сказала. Если бы не коротко стриженные, практически под ноль, волосы и не легкая щетина на лице, могу поспорить, Егор мог бы вполне затесаться в компании студентов. Блин! Точно же! Я в каком-то романе читала: хочешь быть незаметным – будь ярким. Парадокс такой. Только мы ведь слишком выделяющихся из толпы людей избегаем. Так, мазнем взглядом, сделаем пару зарубок в голове, что можно, а что нельзя, и все, продолжаем изучать общую серую массу.

– Ну, и долго мне ждать, женушка? – продолжая прожигать меня взглядом, нетерпеливо бурчит Гробников. – Или тебе уже не нужны твои… тампоны?

Вот ведь паразит мерзопакостный!

– Ты сам не в состоянии утолить потребности жены, муженек? – ядовито отвечаю, блуждая взглядом по Тесаку. Нет, дружбы у нас точно не получится! Нельзя при такой внешности взращивать чудовище внутри. Будем перевоспитывать! И срочно! Неизвестно, сколько мне терпеть такой подарочек предстоит…

– Мне нельзя оставлять тебя ни на минуту, дорогая, – ехидно хмыкает. – Велено даже в душе сопровождать. Туалет, так и быть, оставлю чисто за тобой. Уж больно много ты пукаешь, а противогаз при выполнении задания мне не выдали. Хотя, сомневаюсь, что он поможет.

Я едва не задыхаюсь от искреннего возмущения, переполняющего меня.

Ну, всё! Это война, дорогой!

В магазин из принципа собираюсь подольше и начинаю с того самого душа, в котором меня надо якобы сопровождать. Раз ты все равно видел меня голой, гад, и тебе еще и не понравилось, значит буду почаще выводить тебя из себя.

Поэтому, раздеваться я начала прямо там, сидя на комоде и с преогромнейшим удовольствием взирая на перекошенную от гнева морду с плотно сжатыми челюстями.

– Снимай обувь, муж, иначе полы мыть будешь сам, – елейно пропела, дефилируя мимо с обнаженной грудью и “случайно” теряя на ходу юбку вместе с трусами. – Или ты передумал блюсти контракт?

Дверь в ванную принципиально закрывать не стала. Что он там не видел? Козел безрогий!

В душе я плескалась положенные полчаса. Затем еще столько же сушила и укладывала волосы.