***

Бесконечная многолетняя череда показов и фотосессий что-то меняет в отношении к собственной внешности. Кристина спохватилась за полчаса до выхода. И теперь Крис стояла перед зеркалом и разглядывала себя. А ведь она так и собралась выходить. В спортивных штанах, худи и с волосами, стянутыми в хвост. Украшением собственной внешности Крис была сыта по горло на работе, и сейчас ей даже в голову не пришла мысль сделать укладку, макияж, надеть что-то более эффектное, чем спортивный костюм.

Но она собирается на встречу с мужчиной. С очень привлекательным мужчиной, между прочим. Кристина достаточно успела пообщаться с мужчинами-моделями, по которым вздыхают миллионы женщин, чтобы заработать себе иммунитет к мужской красоте. По большей части красивые мужчины – нарциссы и павлины. И истерички. Правда, вряд ли эти слова можно применить к Марку Леви. Крис наклонила голову, наблюдая, как ее отражение делает то же самое. А если они снова будут говорить с Вероникой? Нет, ради девочки стоит постараться! Ведь она так любит всякие моды.

И Кристина решительно потянула в сторону дверцу шкафа.

***

В ее сторону сворачивали голову все мужчины в кофейне. А ведь казалось бы, в одежде – ничего особенного. Широкие белые льняные брюки, черный льняной жилет на голое тело, небрежная россыпь светлых волос и огромные очки. А все вместе – сногсшибательный вау-эффект. Потому что это Кристина Кузьменко.

– Встречаться с тобой в публичном месте – то еще испытание.

– Я уверена, что эта задача по плечу человеку, который регулярно поднимает в воздух и сажает на землю многотонные самолеты, – Кристина подняла на лоб очки, устраиваясь за столиком. – Ну, рассказывай.

– Что? – Марк все-таки чувствовал себя неуверенно. Он, кажется, никогда до этого не чувствовал себя неуверенно в присутствии женщины. Вот, приплыли. С другой стороны, с топ-моделями он тоже никогда раньше не встречался.

– Про Веронику, конечно! Как у нее дела?

– У нее все хорошо, – Марк поблагодарил кивком официанта за принесенный кофе. Он помнил, что Кристина пьет американо. – Она очень воодушевлена твоим… нашим последним звонком.

– А ты? – Кристина не торопилась пить кофе. – Ты воодушевлен?

Чувство неуверенности никуда не девалось, и Марку это дико не нравилось. Но ради Вероники…

– Я очень тебе благодарен, Кристина, за все, что ты сделала для Вероники.

– Я тебе не верю.

– Почему?!

– У тебя такой вид, будто тебе сейчас удаляют зуб без наркоза, – Кристина откинулась на стуле и скрестила руки на груди. Марк некстати вдруг подумал, что для топ-модели у нее там, в вырезе надетого на голое тело жилета более чем… Так, в лицо ей смотри! – Давай определимся, Марк Леви, который как писатель, только не писатель. Так случилось, что я являюсь объектом симпатии твоей дочери. В ее возрасте нормально заводить себе кумиров. Я в двенадцать бредила Майклом Джексоном и мечтала попасть в его поместье.

– Попала?

– Угу. В двадцать пять – совсем не то, – пожала плечами Крис. – Но ты не переводи разговор. Если ты хочешь, чтобы мечта Вероники сбылась здесь и сейчас – а детские мечты уже если должны сбываться – то именно там, в детстве – тогда ты принимаешь мое присутствие в жизни дочери стоически. И прекращаешь свою бесячую рефлексию. И позволяешь мне общаться с Вероникой. А если нет – то мы допиваем кофе и расходимся.

Марк опешил от такого ультиматума. Но этот ультиматум его почему-то совершенно не… не задел, не оскорбил. А даже вызвал какое-то чувство… Теплое. И близкое к восхищению.

– А ты… ты готова тратить время на мою дочь, Кристина?

Она лишь фыркнула, закатила глаза и, наконец, пригубила кофе. И тут их уединение нарушили. К столику подошла девочка лет четырнадцати или пятнадцати.