— Сейф самое ненадёжное место, — выдал я, борясь со смущением. — Будь он трижды не сгораемый. Но и к размещению в заграничных банках я бы подошел с осторожностью. Кто знает, каким будет веяние запада. Слишком опасно. Выходит лучше все средства размещать в разных банках, например в Европе надёжнее всего вкладывать капитал в банк Австрии. Там очень щепетильно относятся к банковской тайне. По прежнему надёжна Швейцария. В последнее время пользуются популярностью Сингапурские банки, а вот с Российскими банками свои сложности — тут есть свои риски, о которых, думаю все знают, не говоря уж опасность налететь на что-то подобное пирамиде.

— Браво, Север, — дед хлопнул в ладони. — Мальчишка хоть и молод, но умен! Запомните его — однажды он заявит о себе!

— И, конечно, — продолжил я, — работать по правилам.

— Да? Это по каким же? — дед с интересом смотрел на меня.

А я, пожав плечами, пояснил:

— Делаешь деньги — делись с нужными людьми.

Все рассмеялись, а дед прищурился и спросил серьезно:

— Это с какими же?

— Единственные нужные люди — это государство. Чуть впал в немилость — уже небо в решётку. С остальными можно запросто справиться — и с банкирами и с конкурентами, а без поддержки политической власти не обойтись.

Дед хмыкнул и посмотрел на меня так, будто впервые увидел:

— Ты прав… прав, — покивал задумчиво головой, рассматривая меня. — не ожидал… — а потом словно очнулся и обратился к остальным: — С этим парнем шутки плохи.

— А причем здесь Север? — Я обернулся на голос. Константин Иванович, муж Лины, незаметно подошел сзади. — Кто он вообще такой, чтобы рассуждать на такие темы?

— Мой внук имеющий большой, не в пример тебе, потенциал.

— Потенциал? Да не смешите, Савелий Васильевич, у вашего внука, кстати, не родного, максимум потенциал его отца, о местонахождении которого никому ничего не известно.

— Костя, позволь мне решать, у кого какой потенциал. Пока я вижу светлое будущее только одного члена моей семьи, и это, к сожалению, — развел руками, — не ты.

Краем глаза я глянул на Константина. Он побледнел, желваки на скулах ходуном ходили, а кулаки он спрятал в карманы брюк. Быть камнем преткновения между двумя и так не жалующими друг друга родственниками — неприятно, и я, извинившись, отправился пройтись по берегу.

Шел не торопясь, собирая время от времени землянику.

Берег был крутой, песчаный, а в нем полно дырок — гнезд ласточек. Спустив ноги, сидел, наслаждаясь видом быстрой реки с шумом перекатывавшейся сквозь валуны. Внезапно взгляд выхватил что-то трепыхавшееся, и сначала подумал, что это плывёт какая-то живность, но тут же откинул эту мысль, всмотревшись. Человек! Ребёнок!

Я бросился в воду. Несколько широких гребков по быстрому течению вдогонку — всё решали секунды. Уже через минуту ухватил девочку за одежду, потянул на себя обмякшее тельце. Плыл обратно, ухватив ее за волосы, и мучительно вспоминая, как делать искусственное дыхание. Вытащил ребенка на берег и с ужасом узнал дочь Лины и Константина.

Реанимировать пришлось с минуту, но, наконец, из ее рта полилась вода, девочка закашлялась и открыла глаза, судорожно вздохнула.

Жива!

— А ну отвали от нее, сукин сын! — яростный окрик сверху заставил меня окаменеть. Девчушка уже села и, обхватив коленки, ревела. — Извращенец!

Сверху посыпались камни. Я поднял голову и встретился с разъяренным взглядом Константина, отца девчонки. Он скатывался в крутого берега на узкую косу, куда я вытащил ребенка, лицо его было красным от ярости. Я ничего не успел ему объяснить — из глаз брызнули искры, и наступила темнота…

…Очнулся ночью и не сразу понял, где нахожусь. В ушах шумело, а ногам было холодно. Через какое-то время сообразил, что шумит река, а сам я наполовину в воде.