Виктория опустила взгляд в свой чай, скрывая выражение глаз под длинными темными ресницами. А я невольно задержал взгляд на ее лице – таком красивом, почти идеальном, полном предельной скромности и добродетели. Ну и скукота!..

И все же на мгновение я позволил себе представить, что мог почувствовать сам, если бы она коснулась меня не ладонью, а губами… Интересно, может ли она их тоже сделать холодными? И если да, то станут ли они от этого менее мягкими и нежными? Хотя наверняка поцелуй был бы приятнее в любом случае, чем простое ничего не значащее прикосновение руками…

С усилием выкинул из головы ненужные сейчас мысли и произнес:

– Должно быть, я вел себя излишне безрассудно. Прошу прощение за это.

– Все в порядке, не стоит, – сухо ответила Виктория, не поднимая головы от чашки, словно теперь жалела, что вообще мне помогла.

Это меня немного задело, но я продолжил, как ни в чем ни бывало:

– И тем не менее, ты права. Пока еще рано думать об аэротрассе. Без нее забот хватает, – я поделился с ней впечатлениями о фабрике и всем, что мне выдалось там пережить.

Шок Виктории прекрасно читался даже сквозь привычную маску невозмутимости. Конечно, такой запущенной ситуации она никак не могла ожидать. Но хотя бы это заставило ее наконец открыто посмотреть на меня.

– Выходит, все настолько плохо… – в ее голосе слышалось беспокойство. – Но ведь, насколько я помню, есть еще фермерские угодья в Вильденберге. При правильной организации, сельское хозяйство тоже способно приносить хороший доход.

– Я бы сильно не надеялся, – покачал головой. – Леди Ильза сообщила, что родовой замок разрушен. Вполне возможно, что с ближайшими поселениями тоже случилось несчастье.

– Разрушен? Но как же так вышло?

Я пожал плечами:

– Вряд ли кому-то, кроме короля и его агентов, известны подробности. Но рано или поздно я все выясню. У меня уже есть первые зацепки.

Виктория метнула меня полный предостережения взгляд, но не стала никак комментировать мое заявление – лишь едва заметно дернула уголком губ, явно не одобряя моей инициативы.

Меня это даже развеселило – то, как тщательно она стремилась поддерживать образ спокойствия и равнодушия: никогда не перечить, не высказывать своих истинных мыслей, не показывать своих эмоций. И все же выходит, даже такая, как она, способна что-то чувствовать…

У меня еще имелись вопросы к Виктории, однако едва ли будет вежливо напрямую расспрашивать ее об отце. Поэтому я решил зайти издалека:

– Кстати, Виктория. Не хочешь поделиться секретом?

На короткий миг на ее лице проступило выражение испуга. Неужели этой девушке есть, что скрывать? Но она, как всегда, быстро взяла себя в руки:

– Спрашивай. У меня не может быть секретов от мужа.

– Это касается твоей семьи. На чем конкретно специализируется Дом Единорога?

– Ох, мой отец был одним из первых, кто озаботился вопросом защиты магических существ, – в ее голосе послышалось облегчение. – Он основал организацию, которая занималась надзором, лечением и защитой их прав.

– Прав магических существ?

– Конечно! Они хоть и животные, но необычные. А потому у них тоже должны быть права. Ты ведь наверняка знаешь, что магические существа не просто так появляются в Аэрисе. Никто точно не знает причин, но многим видится за этим некий сакральный смысл. А уж почему они выбирают тот или иной Дом для покровительства, вообще никому понять не дано. Но организация папы, насколько мне известно, и не стремилась ничего разгадывать. Они просто следили за тем, чтобы Великие и Новые Дома не нарушали контрактов со своими магическими существами и не вредили им.