А моя жизнь будто застыла в окружающей меня темноте.

Неделю назад как-то вдруг лопнула роговая оболочка моего левого глаза. А день спустя – и правого.

…Немыслимая боль, страшная резь в глазах, слезотечение… Врач прописал капли и мазь, но они быстро вымывались слезами и не приносили никакого облегчения.

Переезд был запланирован на завтра.

Моя уютная квартирка, в которой мы с сынулей прожили непростые, но такие счастливые 12 лет своей жизни и которую мы так любили – перестала быть уютной. В ней царил хаос: повсюду валялись вещи и обрывки газет, громоздились мешки и коробки.

Но по большей части всё было уже кое-как упаковано в ящики, и на одном из них я как раз и сидела, размазывая слёзы по лицу.

Были ли это слёзы от рези в глазах – или я оплакивала своё прошлое?

Мне было жалко расставаться с любимым городом…

И мне было невыносимо жалко себя, страдающую от боли в глазах и неожиданно ослепшую в самый неподходящий момент жизни.

И было просто страшно…

Потому что накануне мы ужасно разругались с Гюнтером. Разругались из-за ерунды, но в этот раз он будто снял с себя невидимую маску и впервые показал себя по-настоящему безжалостным и жестоким. Наоравшись в необычном приступе гнева и обругав меня последними словами, он вдруг заявил: «Ты мне здесь не нужна! Мы не сходимся характерами и будет лучше, если ты отменишь переезд и останешься жить в своём городе».

То есть… это как?

Уже через два дня сюда въедут новые жильцы!

А мне куда деваться – со своими коробками, с сыном и котом?

О мебели я и не говорю – он раздал её каким-то людям, сказав, что в новую квартиру мы купим и новую мебель.

Он разве не понимает, что я не смогу здесь остаться, даже если и захочу?

А если понимает, зачем же такое говорит?

Чтобы намеренно причинить мне боль? И напугать?

Мне казалось, что я просто сплю и вижу страшный сон. И всё время хотелось поднапрячься и проснуться… ведь не может быть, чтобы весь этот кошмар происходил на самом деле!

Почему мы с ним постоянно ссоримся?

Гюнтер утверждает, что это я всегда во всём виновата: думаю неправильно, поступаю неправильно, одним словом – всё делаю неправильно…

По его мнению, я чрезмерно ранима и просто истерична.

Как странно, ведь я всегда считала себя сильной и уравновешенной личностью! А как бы иначе я смогла выдержать ужасный развод с отцом моего ребёнка, да ещё и здесь, в чужой мне стране?

Как бы я смогла одна воспитать сына и дать ему максимум любви и тепла?

И потом, я ведь выучила язык, стала специалистом, нашла работу…

Обычно, поставив перед собой цель, я собранно и чётко шла к ней и всегда её добивалась.

Это было не в моих привычках – сомневаться, бояться или плакать по пустякам.

А теперь любимый человек говорит, что я истеричка…

Неужели это правда?

…События последних недель начали всплывать в моей памяти.

День моего рождения…

Мы встречали его месяца два назад в Испании, в маленьком уютном отеле в центре Барселоны.

Рано утром меня разбудил телефонный звонок – это моя семья спешила поздравить меня с другого конца планеты. Слова любви сестры и мамы, с которыми мы не виделись почти год, ворвались в моё сонное сознание и наполнили меня восторгом:

– Как ты там, родная? Мы любим тебя и так скучаем! Будь счастлива в этот день! Ты у нас самая лучшая, самая красивая, мы любим тебя, помни это и приезжай скорей в гости со своим новым другом!

Минут через двадцать, вдоволь наболтавшись и напитавшись любовью их сердец, я принялась с увлечением пересказывать Гюнтеру наш разговор, стремясь разделить с ним мою радость.

Он слушал сумрачно и с явным равнодушием на лице, а потом нетерпеливо оборвал меня: